Тем не менее, я был готов к приходу весны и с нетерпением ждал времени, которое смогу провести в мастерской. Я все еще любил «чинить обломки истории», как выразилась Холли, и часы, проведенные в мастерской, были плодотворными и приносящими удовлетворение. Благодаря моей жене я наконец-то смирился с радостью, которую приносила мне моя работа, и гордился тем, что делал. Вместе мы проживали замечательную жизнь.
Повернувшись, я еще раз изучил буфет, проведя рукой по гладкой поверхности дерева, чтобы убедиться, что оно готово.
Я услышал предательский скрип двери на заднем крыльце нашего дома и улыбнулся, зная, что сейчас, должно быть, время обеда. Я вернулся к открытой двери мастерской, чтобы посмотреть, как мои девочки подходят ко мне.
Анджела поспешила вниз по тропинке, ее длинные, прямые, темные волосы развевались позади нее. Высокая для своего возраста и стройная, она была похожа на меня, за исключением глаз. Они были такими же нежно-голубыми, как у Холли, и все время танцевали с озорством и смехом.
- Папа! - взвизгнула она и бросилась в мои объятия, словно с тех пор, как мы виделись за завтраком, прошли дни, а не часы.
Она любила бывать со мной в мастерской, но в те дни, когда я занимался шлифовкой или пользовался тяжелой техникой, я не позволял ей входить. Однако у меня было ощущение, что когда она станет постарше, удержать ее будет сложнее - она любила «работать» в моей мастерской и «помогать» мне. Она с увлечением слушала, когда я показывал ей что-то простое, например, как отшлифовать кусок дерева или добавить клей, чтобы починить сломанную доску. Вместе мы строили скворечники и придумывали разные маленькие проекты, и я с нетерпением ждал, когда смогу показать ей больше. Но сейчас я был осторожен. В свои четыре года она была умной, упрямой и милой. Я обожал свою маленькую девочку.
Я поставил ее на ноги, поцеловал в лоб и убрал волосы за ухо.
- Привет, ангелочек.
- Мы приготовили студийный пикник!
- Потрясающе.
Я ухмыльнулся. Студийные пикники были нашим любимым развлечением. Вся прелесть обычных пикников, но только в тепле и уюте студии Холли, в окружении одеял и мягких подушек. Мои «зрелые» кости были благодарны мне в конце пикников, плюс сегодня было слишком прохладно, чтобы есть на улице.
- Ты помогала маме?
Она яростно закивала.
- Она сказала, что не справится без меня.
- Держу пари, что так оно и было.
Я поднялся, моя улыбка стала шире. Холли шла медленно, держа в одной руке огромную корзину, а другой направляя нашу младшую дочь. Ханна ковыляла рядом с ней, ее шаги были нетвердыми и медленными, но решительными. Ханна была невысокой, пухленькой, с копной диких кудрявых рыжих локонов, которые подпрыгивали, когда она раскачивалась, цепляясь за пальцы Холли, чтобы не упасть. Когда Ханна увидела меня, она остановилась и отпустила руку матери, ее глаза, такого же зеленого цвета, как и мои, загорелись. Она что-то оживленно залепетала высоким голоском, и возбужденно захлопала ручками так быстро, что упала на попку, все еще щебеча от восторга при виде меня. Как обычно, ее буйство рассмешило меня, и я поспешил вперед, поднимая ее с холодной земли и подбрасывая в воздух.
- Привет, моя маленькая пышечка. - Я притянул ее к себе и поцеловал в щечку.
- Да-да-да-да, - пролепетала Ханна.
Она смеялась и извивалась, хлопая своими маленькими ручками по моему лицу.
Мое сердце воспарило. Любовь Холли принесла столько смысла в мою жизнь, подарила мир, принятие и свет, а любовь моих детей полностью исцелила меня. Мое прошлое больше не имело значения и не держало меня в своих темных тисках. Любовь моих девочек была дана свободно, абсолютно и полностью. Для них я был величайшим человеком на земле и не мог поступить неправильно.
Если только я не говорил «нет».
К счастью, такое случалось нечасто.
Я поднял Анжелу, держа на руках обеих своих дочерей. А затем наклонился и поцеловал жену.
- Привет.
Она просияла, положив руку мне на грудь.
- И тебе привет. Надеюсь, ты голоден. Анджела настаивала, что ты будешь ужасно голодный, поэтому нам пришлось сделать много сэндвичей.
- Да. Я умираю с голода.
Она подмигнула мне.
- Почему-то я не удивлена.
Я рассмеялся. Теперь я всегда был голоден. Холли была отличным поваром, и за эти годы я успел раздобреть. Мои плечи и грудь стали шире, а талия толще. С моей работой, моими девочками и жизнью в целом мое тело изменилось - стало крепче, так же как моя решимость и уверенность. Мне нравилось. Я чувствовал себя сильным и всемогущим - защитником своей семьи.
Холли любила мои мускулы и регулярно выказывала им свою признательность.
Мне это тоже нравилось.
Порыв ветра пронесся по деревьям, ветви раскачивались и сильно сгибались, сухие листья, оставшиеся с осени, падали и кружились в воздухе.
- Пора возвращаться, - объявил я, глядя на сгущающиеся тучи. - Мы можем побыть в студии некоторое время.
- Ты можешь разжечь огонь, папа? - спросила Анджела.
Она любила маленькую буржуйку, которую я поставил в углу студии. Она излучала много тепла, делая комнату уютной, даже обогревая мастерскую внизу. Мои девочки любили быть в тепле.
- Да.
Войдя внутрь, я закрыл за собой тяжелую дверь, после того как поставил Анжелу на пол. Она побежала наверх, Холли последовала за ней, а я понес Ханну. Она прижалась к моей груди, ее маленькие пальчики сжимали мою рубашку, как она всегда делала. Она любила, когда ее обнимали и прижимали к себе, и я знал, что если позволю ей это, она останется такой на весь наш обед.
С этим у меня проблем не было. Я никогда не отказывал своим детям в любви. Я знал, каково это - расти без объятий и любви. Мы с Холли были очень щедры в своей привязанности к нашим девочкам и друг к другу. После стольких лет это не изменилось.
Поднявшись наверх, я зажег огонь, затем закрыл дверь, как только пламя лизнуло растопку и бумагу, и тепло начало нарастать.
Обернувшись, я усмехнулся зрелищу передо мной. Ханна ждала меня на полу, где я ее усадил, ее пухлые маленькие ножки нетерпеливо дергались, и она взволнованно махала руками. Я подхватил ее с размаху, наслаждаясь ее смешками. Она сунула кулак в рот, грызя костяшки пальцев. У нее поздно начали резаться зубки, но она быстро наверстывала упущенное.
Посреди комнаты были расстелены одеяла, Холли распаковала принесенный обед, а Анджела принесла подушки из кучи в углу, устраивая их удобнее. Я опустилась на пол рядом с Холли, устраивая Ханну у себя между ног.
Она тут же указала на контейнер с крекерами в виде животных, и я протянул ей один, забавляясь тем, как она схватила его, жадно жуя, как будто ее не кормили неделями.
С прорезыванием зубов и ее аппетитом, у нее постоянно что-то было во рту в эти дни. Я провел рукой по ее растрепанным кудрям и поцеловал в макушку. Ее единственным ответом было рычание, которое заставило нас с Холли хихикать. Ханна была серьезна, когда дело касалось еды, и полностью сосредоточилась на ней.
- Буфет выглядит прекрасно, - заметила Холли, протягивая мне еще одно печенье для Ханны.
- Я выкрашу его на следующей неделе, а потом покрою лаком. Закончу к концу месяца. - Я взглянул в окно, когда стекло задребезжало от сильного порыва ветра. - Надеюсь, солнце все высушит. Он будет достаточно тяжелым, чтобы нести его, не беспокоясь о лужах.
Холли усмехнулась, проводя пальцами по моему бицепсу.
- Ты справишься.
Ее прикосновение заставило мое тело напрячься. Так было всегда. Похотливо подмигнув, я наклонился и поцеловал ее. Ее полные губы были мягкими под моими, а на вкус она была как кофе и что-то сладкое и пряное.
- Ты сегодня пекла? - нетерпеливо спросил я.
Анджела устроилась рядом со мной, разложив повсюду подушки.
- Мы сделали тыквенные кексы, папочка!
- И печенье с изюмом, - добавила Холли.
- Два моих любимых, - промурлыкал я. – Потрясающе.
Холли закончила распаковывать еду, и я держал тарелку, пока Анджела делала свой выбор. С Ханной было легко, когда дело касалось еды – она любила все, что мы ей давали.
Анджела была более привередлива. Несколько крекеров, кусок сыра и бутерброд с арахисовым маслом. Мясо ей не нравилось, как и большинство овощей, хотя она любила морковь. К счастью, Анджела любила фрукты и йогурт, и наш педиатр сказал нам расслабиться, когда я выразил свое беспокойство по поводу ее ограниченной диеты.
- Она здорова и растет. Она получает много белка с ее выбором. Пусть девочка сама узнает, что ей нравится, и не заставляйте ее. Ее симпатии будут расти вместе с ней.- Она похлопала меня по руке. - Ты хорошо справляешься, папочка. Вы оба.
Я, как и Ханна, любил все, и наполнил свою тарелку бутербродами и всеми добавками, которые приготовила Холли. Я кормил Ханну кусочками, слушал болтовню Анджелы и сидел рядом с женой, переполненный чувством удовлетворения. Мне нравилось проводить время с семьей.
Огонь согревал комнату. Картины Холли висели на стенах, а холсты были аккуратно сложены, готовые к использованию. Я был не единственным, кто считал ее талантливой, и в разгар туристического сезона один местный магазин регулярно распродавал ее картины.
Я был невероятно горд за нее.
- Папа, я скоро пойду в школу! - объявила Анджела.
Я посмотрела на Холли, не зная, что ответить.
«Школа?»
Она понимающе улыбнулась.
- Мы видели миссис Андерсон в городе раньше, - объяснила она. - Анджела пойдет в подготовительный класс в сентябре.
Я сглотнул.
«Подготовительный класс? Куда, черт возьми, убежало время? Только вчера Анджела была ребенком у меня на руках, а теперь школа?»
- Уже? - прохрипел я.
Холли похлопала меня по руке.