Эйден молча кивнул и открыл дверцу машины. Первой на дрожащих от волнения ногах из нее вылезла Джилл. Ее муж открыл багажник и вытащил оттуда дорожную сумку и дипломат.
Воздух был напоен весенними ароматами — благоуханием нарциссов, запахом молодой травы и набухших почек. Кое-где уже проклюнулись листья, деревья вокруг аэропорта стояли в легкой зеленоватой дымке. Джилл обожала весну, но сейчас ничего не замечала.
Они молча зашагали к зданию аэропорта, она в своем повседневном наряде, он в роскошном темно-сером костюме от Пьера Кардена, в пиджаке нараспашку и пока что без галстука. Джилл не спускала глаз с ног мужа, стараясь, чтобы ее белые кроссовки не отставали от его начищенных до блеска строгих черных туфель. Иногда она поднимала на него глаза, но он шел, не озираясь по сторонам, глядя прямо перед собой. Лицо его выражало непреклонную твердость. Прямо-таки не человек, а неприступная крепость, как надежно скрывает свои чувства, если таковые у него вообще имеются!
Войдя в здание, Эйден поставил сумку на скамью, а дипломат — на пол.
— Присмотришь за вещами? — спросил он. Джилл кивнула, и Эйден направился к билетной кассе.
Веллингтонский аэропорт кишел людьми. В основном это были бизнесмены, летевшие по делам в Хартфорд, Олбани и Нью-Йорк, куда на сей раз отправлялся и Эйден. Для дальних перелетов он обычно прибегал к услугам международного аэропорта Логан, в остальных же случаях предпочитал приезжать сюда, благо недалеко от дома.
Положив купленный билет во внутренний карман пиджака, Эйден уселся рядом с Джилл. Некоторое время они молчали. Словно два незнакомых друг другу пассажира, летящие в разные стороны, подумала Джилл. Эйден заговорил первым:
— Послушай, Джилл, когда я вернусь, все закрутится с такой бешеной скоростью, что мы поневоле начнем еще больше раздражаться. Поэтому хочу именно сейчас сказать тебе: никогда не думал, что наша жизнь может сложиться таким образом. Поверь, когда мы сошлись, я не сомневался в том, что нас сможет разлучить только смерть.
Джилл кивнула, упорно глядя на свои колени. Неожиданно Эйден взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Но еще большей неожиданностью для Джилл было то, что она охотно ему подчинилась.
— Как жаль, что я не смог переломить себя ради тебя! — прошептал он.
Не смог, подумала Джилл. А пытался ли? Эта мысль напомнила ей о перенесенных обидах, и она убрала его руку.
— Я не сержусь, — ответила она. — Просто обидно, что все так получилось.
— Мне тоже. У нас было столько возможностей исправить положение! — Эйден со вздохом отодвинулся, нарушив тем самым возникший было между ними душевный контакт. — Но вспомни, как часто ты повторяла, что мы с тобой совершенно разные люди. И ждем от жизни разного. Так кого нам винить?
С последним Джилл была не совсем согласна, но возобновлять спор у нее не было ни сил, ни желания.
— Лучше сделать это сейчас, пока Мэдди еще маленькая и не будет страдать из-за нас.
— Да, ты права. — Он всегда легко соглашался с ней. Его готовность быстро положить конец их семейной жизни оскорбила ее.
В этот момент объявили посадку, и Джилл почувствовала, что от волнения к горлу подступила тошнота.
— Тебе пора, — сообщила она мужу.
— Да. — Он поднялся со стула, она тоже встала. Лица у обоих были хмурые.
— Галстук не забыл? — по привычке спросила Джилл.
Он похлопал рукой по одному карману, затем по другому, сказал «здесь» и замолчал. Мимо них потянулись пассажиры.
Обычно он целовал ее перед отъездом, но сегодня, конечно же, не поцелует. Обычно говорил, что позвонит, но и звонков нечего ждать. Все кончено. У Джилл горестно сжалось сердце.
Нет, она не позволит себе проявить слабость! Не время и не место! Набрав в грудь побольше воздуха, Джилл медленно выдохнула и мысленно приказала себе: не раскисай, все в порядке!
Когда последний пассажир скрылся за дверью, служащий аэропорта жестом дал понять Эйдену, что тому тоже пора поторопиться. Эйден кивнул и снова посмотрел на Джилл.
— Я пошел, — сказал он, поднимая сумку и дипломат. — Не расклеишься?
— Нет, конечно, — через силу улыбнулась Джилл.
Эйден сделал шаг назад, окинул ее быстрым взглядом с ног до головы, и ей почудилось, будто в его обычно бесстрастных глазах на сей раз промелькнуло чувство. Чувство сожаления.
Опасаясь, что ее нервы могут не выдержать — как бы не выкинуть чего-нибудь неподобающего! — Джилл поспешно проговорила:
— До свидания, Эйден.