Джилл уперлась рукой в спинку стула, защищая его гипс, а может, и самое себя: одетый лишь в халат, Эйден был так соблазнителен!
Обняв Джилл одной рукой, другой он погладил ее по щеке.
— Что ты скажешь насчет того, чтобы, пока суд да дело, куда-нибудь прокатиться?
Джилл широко распахнула глаза.
— Кто? Куда?
У нее был, наверное, довольно потешный вид, потому что Эйден засмеялся.
— Ты, я и ребенок. На пару дней. Сразу после моего визита к Грогэну.
— И куда же ты собираешься?
— В файле «Путешествия» я нашел несколько рекламных роликов о Кейп-Коде. Мы там, кажется, были, но я что-то ничего не помню. Как ты думаешь, подходящее место, а?
— Да! — с восторгом воскликнула Джилл. — Летних туристов пока что нет, весь пляж будет в нашем распоряжении.
— Замечательно. Сегодня же закажу номер. — Он провел рукой по шевелюре. — Я уже говорил тебе в последние дни, что утром в дезабилье ты неотразима?
Ответить она не успела. Он приложился губами к ее рту, согревая легкими касаниями, которые, однако, отозвались во всем ее теле. Груди мигом набухли, живот вздрогнул, бедра ослабели. Потеряв разум, она прижалась к нему, объятая одним желанием — еще, еще! Он обнял ее крепче и властно завладел ее ртом.
Джилл буквально таяла от его ласк. Нахлынувшее желание заставило ее выгнуться дугой, держась руками за его плечи, а ногтями впиваясь в их мышцы. Быстрые громкие удары его сердца отдавались у нее в груди.
Реакция на его нежность была настолько сильной, что возымела обратное действие: Джилл пришла в себя. Куда же девалось все ее самообладание? Как случилось, что она снова подпустила его к себе?
Мысленно сурово призвав себя к порядку, Джилл высвободилась из его объятий и, стараясь отдышаться, спросила:
— Что ты хочешь на завтрак?
Эйден молчал, улыбаясь, но за него говорили сияющие глаза: тебя.
Джилл сползла с его колен, но он потянул ее за руку.
— Куда ты спешишь?
Джилл бросила настороженный взгляд на девочку.
— Мэдди.
— Мэдди занята.
Малышка действительно была чрезвычайно увлечена тем, что опустошала ящик, который Эйден специально для нее набил всякой ерундой. Джилл хотела найти какой-нибудь другой предлог, но Эйден ее опередил:
— Что с тобой, Джилл?
Она обернулась. Он смотрел на нее в упор сузившимися проницательными глазами.
— Что ты имеешь в виду?
— Почему ты держишь меня на расстоянии? Почему избегаешь близости? Вчера ты не дала мне подняться наверх, а сегодня ждешь не дождешься, как бы поскорее убежать от меня готовить завтрак. И уж тут день рождения Мэдди ни при чем. — Он попытался улыбнуться. — За одно это даже ты не могла бы так долго на меня сердиться.
Джилл расстроилась еще больше. Она никак не ожидала, что он разгадает ее тактику. А разгадав, перейдет в открытое наступление.
— Или всему виной все та же потеря памяти? — Он явно был обижен и очень встревожен. — Тебе неприятно, что из нашей с тобой жизни я помню только период ухаживания?
Она готова была провалиться сквозь землю. Сейчас бы и выложить ему все начистоту, напомнить, что он вел себя не как муж, неизменно предпочитая дому офис. Что никогда их день не начинался с поцелуев в его кабинете, что фактически они были на грани развода. Сказать все как есть.
— В чем дело, Джилл? — продолжал Эйден. — Ты со мной несчастлива? В нашем браке какие-нибудь изъяны?
Скажи ему, подсказывал ей разум. Придя в себя, он не простит тебе умалчивания.
Но у нее не хватало на это смелости. А может, в ней говорил элементарный эгоизм? Уж очень было трудно расстаться с нынешним Эйденом. Может быть, завтра…
Она наклонилась и поцеловала его сестринским поцелуем.
— Нет, Эйден. Никаких изъянов в нашем браке нет.
Он поверил, вздохнул с облегчением, а она подумала, что теперь знает, как чувствовал себя Иуда.
В 9.05 раздался первый телефонный звонок — сотрудники Эй-Би-Экс получили сообщение Эйдена. К 10.15 он так и не успел побриться. После шестого звонка он выскочил из кабинета с рычанием, которое Джилл услышала на втором этаже, несмотря на грохот пылесоса.
— Что я наделал?! — Он взобрался на второй этаж, вошел в их спальню и выключил пылесос. — Где одежда Мэдди, Джилл?
— В шкафу в передней. А что?
— Кончай пылесосить. Скорей уйдем отсюда.
Для начала они прошлись по берегу пруда, бросая крошки хлеба уткам, живущим в прибрежном тростнике. Джилл была рада выйти из дому — ведь на свежем воздухе Эйдену труднее добиваться интимной близости между ними.