Затем они повернули в лес. Погода стояла не ахти какая, солнце не пробивалось сквозь плотные облака, закрывавшие небо, но холод их не пугал. Они были тепло одеты, а в лесу находили столько интересного, что и не думали возвращаться. На глаза попадались то развесистые ивы с набухшими почками, то лесной остролист, то старые камни, живописно покрытые лишаями и мхом.
Мэдди ехала на спине у папы, в рюкзаке, чрезвычайно этим довольная. Джилл казалось, что дочь готова провести так весь день. Ее беспокоила лишь лодыжка мужа — как бы от ходьбы по неровной поверхности она не разболелась вновь. Но Эйден заверил ее, что старые туристические ботинки не подведут, ибо облегают ногу как стальная броня.
— Ты уверен, что не устал нести Мэдди? — озабоченно поинтересовалась она, поднимаясь вверх по извилистой тропе, по которой не раз хаживала, иногда одна, иногда с Эриком, но с Эйденом — никогда. И сейчас ей хотелось, чтобы от этого первого посещения леса он получил максимум удовольствия. — А то я могу на время взять ее.
— Она, Джилл, весит уж никак не больше двадцати пяти фунтов. Так что не возникай. Все в порядке.
— Извини, пожалуйста.
— И не извиняйся. Мне твоя забота приятна. — И он улыбнулся ей.
— Итак, продолжим, — напомнила Джилл.
Эйден рассказывал о новых воспоминаниях, с которыми проснулся сегодня утром. Все они касались Джилл. Он не был уверен, соответствуют ли они действительности или являются всего лишь плодом его фантазии, поэтому сверялся с ней.
— В колледже, помнится, ты училась не совсем обычно. Сначала занималась менеджментом, а потом вдруг переключилась на совершенно другую специальность и диплом получила соответствующий. — Он бросил на нее вопрошающий взгляд.
— Точно. Оказалось, что бизнес меня не интересует. Я занялась искусствоведением.
— Зачем же ты пошла на отделение менеджмента? Влияние папы?
— Нет, мамы.
— Это Милдред-то? Той самой дамы, у которой в жизни была одна цель — получить премию за наилучшее ведение домашнего хозяйства в космосе?!
— Именно. — Джилл улыбалась. Несмотря на ее внутреннее сопротивление, интерес Эйдена к ее жизни был ей приятен: он говорил о его внимании к ней. — Моя мать считала, что поступить на курс менеджмента — лучший способ найти мужа. Бизнес-классы, по ее мнению, забиты завидными женихами.
Эйден откинул голову назад и расхохотался громким звучным смехом.
— В таком случае позволь спросить тебя, каким образом ты оказалась в Эй-Би-Экс?
— После окончания я не могла найти работу. А за квартиру надо было платить. Тут в газете я увидела ваше объявление и подала бумаги. Меня взяли за то, что я два года изучала менеджмент. Вот и вся история.
Какое-то время Эйден шагал молча, давя подкованными подошвами прошлогодние листья.
— Значит, судьба, — обронил он.
— Судьба?
— Да! Нас свела судьба.
Джилл подавила удивленный смешок. Эйден — и говорит о судьбе? Когда наконец он перестанет ее изумлять?
— То, что наша встреча произошла как бы в результате совета матери, было чистой случайностью. Поступая на работу в Эй-Би-Экс, я меньше всего думала о замужестве.
— Ты хорошо работала, Джилл. Если бы ты осталась…
— А это еще одна случайность. Мне-то казалось, что я хочу стать работающей дамой. Так… так принято в наши дни. А выяснилось, что я человек другого поколения. Мне нравится быть домашней хозяйкой и матерью.
— Чему я, во всяком случае, очень рад. — Продев руку под воротник ее куртки, Эйден притянул Джилл поближе к себе. Почему-то этот жест был воспринят ею как не менее интимный, чем поцелуй.
— Ты уверен? А не боишься, что я стану сварливой и непривлекательной? — Ей было странно, что она с такой легкостью делится с ним сомнениями, которыми втайне терзалась столько лет!
— О нет! — уверенно произнес Эйден, выразительно поднимая брови.
От его слов у Джилл потеплело на сердце, хотя, видит Бог, она всей душой стремилась оставаться твердокаменной!
— Однажды я видела майку с надписью: «Зеркало, зеркало на стене, вижу маму я в себе», — сказала она, не переставая улыбаться.
— Быть твоей матерью не так уж плохо, Джилл, — рассмеялся он. — Милдред в порядке.
— А мне казалось, что в те редкие минуты, когда ты ее видел, она не внушала тебе симпатии.
— Милдред просто пугала меня. Как и твой отец, впрочем. И как дом, в котором ты выросла. В нем все так красиво.
— Почему же тебя это пугало? — Джилл даже остановилась.
— Я чувствовал себя обманщиком. Мое детство так не походит на твое!