Розовый. Да так, просто: я вчера стал с ней прощаться, а она мне и говорит: приезжайте завтра ко мне в ложу… А из театра к ней на минуточку заехать.
Дружнин. Ты и поедешь?
Розовый. Поеду!..
Дружнин. И таки решительно поедешь?
Розовый. Решительно поеду!.. (Смотрит на часы.) Да уж и пора.
Дружнин. Сережа! Я тебя умоляю, не езди.
Розовый. Нельзя, Паша!
Дружнин. Сережа! Если ты хочешь быть мне другом, так не езди.
Розовый. Нельзя, Паша, ей-богу, нельзя, — я дал честное слово.
Дружнин. Сережа, не езди!..
Розовый. Говорят тебе, нельзя!
Дружнин. Отчего нельзя? Скажи, что болен.
Розовый. Как же это можно: я нынче обедал с ее двоюродным братом.
Дружнин. Да что ты делаешь-то, опомнись!..
Розовый. Да ведь ты сам сказал, что это не важность.
Дружнин. Ишь ты выдумал — не важность! Это-то и важно. Не важность! Да рассуди ты хорошенько. Ты вот запутаешься, женишься… Ведь уж непременно женишься, стоит только женщине тебя в руки взять. Жена у тебя не хороша, по всему видно, кокетка; еще, может быть, зла. Начнет кокетничать с другими, тобой явно пренебрегать, капризничать, ты, разумеется, по мягкости своей, не будешь сметь сказать против нее ни одного слова; ты будешь все переносить на себе, не позволишь даже себе высказаться, еще сам, пожалуй, влюбишься в кого-нибудь: начнешь тосковать — запьешь, застрелишься либо от горя с ума сойдешь. Вот ведь какая участь ожидает тебя! Отчего-нибудь да умер у нее первый-то муж. Вот какая ужасная перспектива перед тобой.
(Розовый стоит задумавшись.)
Пользуйся своим положением, пока еще совершенно свободен в выборе.
Розовый. Да, я совершенно еще свободен.
Дружнин. Ты можешь взять молоденькую девушку с неиспорченной душой, с добрым сердцем, которая способна будет оценить твою нежность.
Розовый. Да, да, Паша, молоденькую девушку, именно молоденькую девушку. Ах, как это хорошо взять молоденькую девушку. А какую я, Паша, знаю девочку, лет восемнадцати.
Дружнин. Ну, вот видишь.
Розовый. Красавица!.. Уж какая красавица-то… Только, Паша, этого быть не может!
Дружнин. Чего быть-то не может?
Розовый. Да как же? эдакая красавица, щечки так и горят, и вдруг — твоя жена!..
Дружнин. Что ж тут удивительного?
Розовый. Мне все кажется, что это только в романах бывает; я бы, кажется, сам не посмел посвататься за такую красавицу.
Дружнин. Вот ты дурак-то какой.
Розовый. А ведь иногда, Паша, как размечтаешься об этом, так, кажется, можно с ума сойти от счастья. Ты представь себе — красавица, и эта красавица — твоя жена!..
Дружнин. Ну, ведь вот ты сам понимаешь.
Розовый. Так не ездить?
Дружнин. Не езди, Сережа, сделай милость, не езди!
Розовый (садится на стул со шляпой в руке). Не поеду! Видишь ли, Паша, какой я послушный… (Смотрит на часы.) Пять минут восьмого. Знаешь ли что, Паша, — мы с тобой в кресла поедем, рядом возьмем. Я к ней в антракте зайду на минуточку, да и назад. Коли не веришь, пойдем со мной — ты меня подождешь в коридоре. По крайней мере мне не так совестно будет; ведь ты знаешь, как я совестлив в этих вещах, А то вдруг обещал, да и не был, на что это похоже.
Дружнин. А из театра поедешь к ней чай пить?
Розовый. Можно и не ездить, — скажу, что нездоровится. А уж коли очень станет приставать, так… так мы поедем вместе. Вот и прекрасная мысль! Прекрасно, прекрасно; как это мне прежде не пришло в голову. Мы поедем вместе: ты меня будешь останавливать; по крайней мере ты все увидишь своими глазами.
Дружнин. Ну, хорошо, поедем; только ты у меня смотри!..
Розовый. Ах, Паша, как я тебе благодарен! Друг ты мой! Вот друг-то!..
Дружнин. Ты помни, какая тебя ожидает перспектива, если ты женишься на этой женщине.
Розовый. Знаю, знаю… (Задумывается.) Перспектива ужасная!
(Идут к дверям.)
Дружнин. И хорошо еще, что я поспел во-время, чтобы спасти тебя из этой пропасти.
Розовый. Спасибо тебе, Паша, спасибо!.. (Уходят.)
Сцена вторая
Гостиная в доме Софьи Антоновны.
Из передней входят Софья Антоновна в шляпке и Розовый.