Выбрать главу

Какое-то время они шли, прислушиваясь. По шуму машин они выбрались к шоссе. На дорожном указателе он прочитал, что шоссе идет на Лейпциг.

Он совсем не думал попасть в Лейпциг, но теперь ему показалось, будто этот город и был его желанной целью.

Если он действительно доберется до Лейпцига, то сразу отдаст Гнедого в зоопарк. Хотя бы поначалу. А может, его самого возьмут на работу, пусть на временную, — он будет присматривать за животными, и Гнедому место найдется.

Чем дальше шел Ганс-Юрген с Гнедым по улицам города, тем больше привлекал к себе внимание. Раньше бы сказали — вон идет цыган с краденым конем.

Ганс-Юрген был бледен от усталости, под глазами легли темные круги. На некотором расстоянии от него двигалась патрульная машина. Полицейские выжидали. Ситуация, конечно, необычная: молодой парень ведет лошадь. Каждый день сотни, тысячи людей выгуливают собак на поводке, и никто их не задерживает. Водить лошадей по Лейпцигу тоже вроде не запрещалось.

Ганс-Юрген хорошо знал дорогу в зоопарк. Всякий раз, когда отец ездил сюда на сельскохозяйственную выставку, мать возила Ганса-Юргена в зоопарк. Но эскорт полицейской машины нервировал и хозяина и лошадь, а им нужно было перейти на другую сторону улицы.

Лошади, как известно, не ходят по лестницам. Перила пешеходного моста отливали синим блеском. Патрульная машина затормозила. Начали останавливаться и прохожие, ожидая, не задержит ли полиция парня с лошадью. Минутное зрелище.

Наконец Ганс-Юрген догадался провести Гнедого по дорожке для инвалидных колясок. Он готов был заплакать и, может, расплакался бы, если бы Гнедой так не вздрагивал и не шарахался в сторону от шума проезжающих машин. Под эскортом полиции они дошли до зоопарка.

Попросив у Ганса-Юргена его удостоверение и справку на лошадь, полицейские проверили документы и, пожелав всего хорошего, откланялись. Перед тем как сесть в машину, полицейские на мгновение задержались. Со стороны показалось, будто они замерли по команде «смирно».

Почти две недели понадобились добросердечным работникам зоопарка, чтобы поставить на ноги Ганса-Юргена и Гнедого. У Ганса-Юргена сразу же обнаружился сильный жар, паренек бредил каким-то Ханзелем, который пришел за ним в Лейпциг, и кричал, чтобы тот убирался.

Ганса-Юргена лихорадило. Ему чудилось, будто он лезет по сугробам к школьному автобусу. Ребята уже ждут его на остановке. «Ханзель, Ханзель…» — дразнят они его. Все больше снежков попадает в него. Один удар особенно чувствителен. Внутри снежка камень. «Ханзель, Ханзель, Хан…»

Девушка осторожно снимает одеяло, которым он закрылся с головой.

— Успокойся. Все будет хорошо. Конь твой уже поправился.

Убедившись, что он заснул, она выходит из комнаты и идет в конюшню. На маленькой черной табличке перед стойлом она выводит мелом «Ханзель».

Вскоре Ганс-Юрген выздоравливает, а когда он окончательно поднимается на ноги, то начинает ухаживать за пони и своим конем.

Он живет у девушки, которая написала мелом новое имя для его коня.

До осени его жеребец пасется вместе с другими молодыми лошадьми. Иногда смотрители жалуются, что Ханзель кусает других лошадей и гоняет кобыл.

Когда же Ханзель покалечил руку девушки, Ганс-Юрген дает согласие на то, чтобы жеребца кастрировали. С этих пор он редко задерживается у него. Но присматривает за ним добросовестно, а когда поздней осенью коней переводят в конюшню, регулярно прогуливает его…

Но иногда, особенно под вечер, если Ганс-Юрген весь день провел один, он идет кормить своего коня, и тогда ему чудится, что тот переменился. Да еще эти белые буквы на табличке у стойла! Гнедая масть видится ему вдруг грязно-зеленой, кожа морщинистой, а лошадиные глаза смотрят то печально и преданно, то зло. В эти мгновения ему хочется одновременно и приласкать и ударить Гнедого. Девушке он об этом рассказать не может. Просто хочет, чтобы она всегда оставалась рядом.

После того как Ганс-Юрген отделал для себя и жены две комнаты в мансарде с видом на тополиные кроны с плавающими между ними белыми, серыми и черными фабричными дымками, он отвел мерина обратно в Фуксгрунд.

Иногда в Фуксгрунде ночами может почудиться, будто кто-то ходит по загону. У Гнедого он останавливается. Конь тихо вздыхает и тыкается мордой ему в плечо.

Утром после этих ночей Гнедой дичает и гоняет кобыл по загону.

В такое утро его можно принять за жеребца.

Перевод Б. Хлебникова.

ОБ АВТОРАХ

Макси ВАНДЕР родилась в 1933 г. в семье рабочего-коммуниста. Поменяла несколько профессий. В 1958 году переехала вместе с мужем, писателем Фредом Вандером, в ГДР. Работала секретаршей, фотографом, выступала в печати как журналистка. В 1977 г. умерла от тяжелой болезни.