Тор делает знак «всё чисто», потом «первый этаж». Следующий знак Бруклин упускает и сигналит, чтобы собеседник повторил. Он отвечает с нетерпением и чуть замедленно, преувеличивая жесты, словно для кретинки.
«Директор».
Бруклин сглатывает. Не может быть! Тор хочет, чтобы она забралась в кабинет директора? Она разводит руки: «Зачем?» И пусть причина окажется стоящая. Если лазутчицу поймают, ей конец.
Он отвечает «Новые распоряжения сверху», потом, кажется, «Слухи». Да уж, полезное уточнение! Бруклин обрывает поток знаков, трудно читаемых снизу, резким «Окей». Удовлетворённый, Тор отходит от окна, чтобы вернуться в свою комнату, а разведчица возвращается к незапертой двери на лестницу.
Она выбирает обходной путь — по коридору первого этажа. Откуда-то доносится плач ребёнка, отдаваясь глухим призрачным эхом. Невозможно понять, где плачет малыш. Впрочем, успокоить его некому — не хватает персонала. «Подбери сопли, детка, — мысленно советует ему Бруклин, — или тебя сожрут с потрохами».
Снаружи звучат беспорядочные удары мячей о бетонное покрытие игровой площадки. Потом Бруклин слышит нечто иное.
Фортепьянные аккорды.
Играет преподаватель? Возможно, но у Бруклин свои подозрения. Она идёт на звук к одному из музыкальных классов. Сегодня воскресенье, занятий нет. По правилам здесь никого не должно быть. Бруклин слегка приоткрывает дверь и заглядывает внутрь.
Риса.
Ну конечно, следовало догадаться. Риса — ровесница Бруклин, но по ее виду этого не скажешь. Она словно существует в другом мире, отдельно от остальных приютских. Все боятся нарушать правила, чтобы не попасть под расплетение, а Риса делает что хочет. Бруклин тоже, но, в отличие от неё, Рису, похоже, никому не удаётся поймать на месте преступления. Как же это бесит!
А ещё больше бесит тот факт, что она хороший музыкант.
Зрительница наблюдает, как изящные пальцы летают над клавишами, создавая произведение, кажущееся слишком сложным для пары рук. И хотя учебное пианино расстроено, музыка ласкает слух Бруклин. Ей одновременно хочется, чтобы в коридоре нарисовался охранник и уволок пианистку на ковёр к начальству и чтобы Риса играла, играла, играла.
Фортепьяно, как и любой другой музыкальный инструмент, для Бруклин — за пределами возможного. У неё напрочь отсутствует как слух, так и умение вложить чувства в свою игру. В пятом классе мистер Даркин отобрал у неё флейту и под радостный смех учеников переломил пластмассовый инструмент пополам со словами: «Испытываю непреодолимую потребность избавить беднягу от страданий».
Но Рису Даркин любит. Её отобрали для обучения музыке, тогда как Бруклин зашвырнули в толпу ребят, предназначенных для «физического усовершенствования». Другими словами, её мозг сбросили со счетов и постановили развивать мускулатуру, определив для неё карьеру военного бёфа. Не то чтобы Бруклин возражала. Ей нравится спорт, силовые тренировки, она отлично стреляет. Но одна только мысль, что Риса хоть в чём-то лучше, приводит её в ярость.
Окажись на месте Рисы любой другой, Бруклин, наверно, смирилась бы. Но с Рисой у них особая история. Она началась, когда обе ещё лежали в колыбели, а семь лет спустя вылилась в открытый конфликт. Возможно, все про это забыли, включая Рису, но Бруклин не из тех, кто прощает обиды, какими бы давними они ни были.
И всё-таки несмотря ни на что она наслаждается игрой своего врага. Оставив дверь приоткрытой, она позволяет себе послушать ещё несколько минут, злорадствуя каждый раз, когда музыкантша запинается или пропускает ноту. Приятно знать, что мисс Совершенство вовсе не так уж совершенна.
Риса завершает пьесу и приступает к монотонным гаммам. Концерт окончен, и Бруклин отправляется к лестнице, ведущей на этаж, где располагается контора. В воскресенье директор не сидит в кабинете, так что время для проникновения удачное. Информация — наше всё. Бруклин узнала это на уроках по электронной войне. Впрочем, сама она для сбора разведданных к электронике не прибегает, использует старые добрые методы: просмотреть папки, обшарить стол в поисках полезной информации.
Заслышав громкие голоса, она замирает на лестнице. Удачно, что она не успела открыть дверь в холл — та страшно скрипит, да ещё расположена прямо напротив директорского кабинета. Лазутчица осторожно приоткрывает створку — так же, как открывала дверь музыкальной комнаты, чтобы насладиться игрой Рисы. Только теперь она услышит далеко не сонату.