Много непонятных научных терминов на вроде слова – «Тавилентность». Что оно именно обозначает, я даже не представляю, но наверняка что-то жутко умное и научное. Короче говоря – наука не стоит на месте, а я в данной её области не очень разбираюсь.
***
Когда мы проходили мимо места нападения на караван, я думал, что сейчас на нас нападут воскресшие разбойники. Но обернувшись к Кенту обратил внимание, что он в данный момент не скрывает свой уровень, как это делал до того по дороге в деревню и в ней самой. Кто-то или что-то шебуршало в редких кустах вдоль обочины, но на дорогу так и не осмелилось высунуться.
И обратная дорога из весны в зиму. Даже как-то странно… минуя лето и осень.
Вот и два гигантских валуна, своеобразная граница с горами. И снег. И холодный ветер. Нет не совсем так резко, но с каждой сотней метров ощущение ненормального переноса по временам года чувствуется всё сильнее и сильнее.
Раньше никогда не замечал, что плохо ориентируюсь. Наоборот всегда считал, что заблудиться не могу. Достаточно один раз пройти по какой-нибудь улице и если я вдруг заблудившись в городе, выйду на неё, сразу в мозге включится врождённый навигатор, и я смогу по ней сориентироваться в пространстве. Да и в горах то же самое. Но на этот раз, когда Кент свернул с дороги и стал подниматься вверх по склону, я даже и не понял, зачем он это сделал. С дороги абсолютно не было видно каната, да и следы нашего утреннего спуска тоже куда-то исчезли. Так что, поспешив за учителем, я только через минуту догадался, что гном направляется к выдвижным ступеням и подъёму к хижине с этой стороны горы.
Поднялись без проблем. Вот и площадка и дом Кента. Время уже к вечеру и прощальной тренировки я думаю, сегодня уже не будет.
Разложив покупки по горшкам и корзинам, решил рассказать учителю историю пьяного мельника. Про сундук и священников. Пересказ занял от силы пять минут, но на Кента он произвел неизгладимое впечатление. Я видел, как он сначала хотел меня перебить и задать какой-то вопрос, но через силу сдерживается. В конце повествования его глаза налились кровью, а ноздри стали раздуваться от каждого выдоха. Наконец он, немного, успокоился и спросил.
– Как? Как тебе это удалось узнать?
– Я когда поднимался по тому леднику, – махнул я рукой в сторону ледяных уступов, – нашёл тело его старшего брата Фанта-во. Оно и сейчас там лежит на первом уступе, если считать снизу.
– Друг Фанта-во… – Кент закрыл глаза ладонью. – Ну почему он не дождался меня в деревне? Я ведь когда услышал, что он пропал, облазил ближайшие горы, но так и не нашёл его.
– Вообще-то мне его сын сказал, что дядя вспомнил эту историю после того как отец пропал. Да и когда я нашел его тело, оно было полностью завалено снегом, только небольшая часть рукава торчала. Я даже не понял, что это такое пока немного не раскидал сугроб.
– Жофро-во всегда прикладывался к бутылочке, а значит, он мог вспомнить этот случай и раньше. Вот только рассказал о нем лишь одному брату. Когда Фанта-во пропал, я приходил к ним домой и разговаривал с его женой Севеной, она уже была больна и лежала в постели, но ничего подобного твоему рассказу мне она не говорила. Жофр был в тот день сильно пьян, а дети работали на мельнице.
Тут мне в голову полезли чёрные мысли, и я решил поделиться ими с Кентом.
– Учитель, а Севена была религиозной женщиной?
– Да. Ты хочешь сказать… Что она могла передать рассказ Жофро-во на исповеди и священники её отравили?
– У них соседка бабушка Софа травница. Да и лекаря они наверняка могли нанять хорошего. Однако Севена умерла. Не знаю, почему Жофр до сих пор жив, но думаю и его и детей уже приговорили.