Рафаэль хихикает. Он целует меня в макушку, прежде чем я отпускаю его.
— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?
Я делаю храброе лицо.
— Я постараюсь.
Он смотрит на меня несколько секунд.
— Ты позвонишь мне, когда приземлишься?
— Уже в пятый раз отвечаю, да, — забавно, как мы перешли от того, что почти не разговаривали друг с другом, к тому, что ведем себя как два подростка, которые не могут уснуть, не поговорив обо всем на свете.
Поцеловав меня в последний раз, Рафаэль направляется обратно к переходу, ведущему к парковке. Я – эмоциональное существо, поэтому я уже плачу, даже не заходя в аэропорт.
Когда он замечает, что я вытираю уголки глаз, он смеется, а я отмахиваюсь от него, прежде чем повернуться к раздвижным дверям. Я делаю один шаг, а затем останавливаюсь, чтобы оглянуться через плечо.
— Если ты хочешь успеть на свой рейс, тебе пора идти, — говорит Рафаэль.
— Я знаю.
— Ты справишься.
Я показываю ему большой палец вверх, а затем откидываю плечи назад и направляюсь внутрь. Как только я вхожу в оживленный аэропорт Детройта, меня охватывает беспокойство, но я напоминаю себе, что уже бывала здесь и делала это однажды.
— Ничего страшного не происходит, — ворчу я про себя, направляясь к пункту контроля безопасности.
Я прохожу его без каких-либо заминок. Когда у меня остается время до вылета в Лондон, я заглядываю в несколько магазинов, хотя здесь нет Нико, который мог бы отвлечь меня сотней разных вопросов.
У меня болит в груди, и я потираю ее, вспоминая, как он выглядел, когда мы прощались с ним в доме Рафаэля. Если бы не его отец, уговаривавший меня уехать, вряд ли бы я нашла в себе смелость сесть в машину и оставить Нико, особенно после того, как увидела, как дрожит его нижняя губа, пока он пытается сдержать слезы.
Это всего лишь пять недель, Элли. Они будут здесь, когда ты вернешься.
Я направляюсь к своим воротам, только чтобы узнать, что мою группу вызвали двадцать минут назад.
— Черт, — я протягиваю служащему свой телефон с посадочным талоном и направляюсь вниз по мосту.
У меня дрожат ноги, когда я думаю о своей новой реальности на ближайшие девять часов, но я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на упражнениях, которым меня научил Рафаэль.
Когда глубокое дыхание не помогает, я представляю себе видео, которое он показывал мне о самолетах и беру желе Jell-O, и это, кажется, временно помогает, пока я не сажусь в самолет и человек, сидящей на моем месте, говорит мне, что я ошиблась.
— Нет. Мое место 17E.
Он проверяет свой телефон и показывает мне свой посадочный талон, подтверждая, что он сидит на правильном месте. Нахмурившись, я достаю телефон из переднего кармана рюкзака и снова проверяю свой посадочный талон.
6G?
Я иду в направлении салона первого класса. Пока вежливая стюардесса ведет меня к моему месту, я в замешательстве размышляю, не перевел ли Коул меня из бизнес-класса в первый в течение последнего часа.
— Спасибо, — сердце бешено колотится в груди, пока я с трудом поднимаю свою громоздкую ручную кладь в верхний отсек. С последним сильным толчком она задвигается на место, и я закрываю ее, прежде чем стюардесса говорит мне, что я должна сдать ее в багаж.
Я ни за что не расстанусь со своими ценными вещами.
Когда я сажусь в кресло, я уже нервничаю. Соблазн выйти за дверь не дает мне покоя. Если бы я хотела, я могла бы уйти и попробовать еще раз завтра. Сомневаюсь, что Рафаэль будет возражать против того, чтобы развернуться и заехать за мной.
— Эй.
Я поворачиваю голову в сторону, и мой рот открывается при виде того, кто сидит на соседнем сиденье.
Рафаэль садится рядом со мной, и я несколько секунд смотрю на него, прежде чем окончательно прихожу в себя.
— Что ты здесь делаешь?
— У меня появилось настроение съездить в Лондон.
— У тебя что?
Он пожимает плечами, как будто только что не взорвал мой мозг.
— Я не был уверен, что тебе нужно, чтобы я приехал, поэтому на всякий случай собрал ручную кладь и попросил свою семью присмотреть за Нико.
— О боже.
— Это не слишком?
Это…
Все. Я перебираюсь через средний отсек, разделяющий наши сиденья, и обхватываю его руками.
— Спасибо.
— Пока я не могу ездить за тобой по всей Европе… — он с тоской вздыхает. — Я подумал, что смогу хотя бы помочь тебе пережить самое трудное.
Мои глаза затуманиваются.
— Возможно, это одна из самых приятных вещей, которые кто-то когда-либо делал для меня.
— Нам нужно поработать над тем, чтобы установить для тебя более высокую планку.
— Ты шутишь? Если ты будешь продолжать в том же духе, никто не сможет с тобой сравниться.
— Как раз то, что мне нужно.
Я смеюсь, и он целует макушку моей головы.
Когда он протягивает мне руку, я с улыбкой беру ее. Я хочу сказать три громких слова, которые всю неделю крутились у меня в голове, и я хочу сказать их сейчас.
— Рафа?
Он поднимает глаза от своего телефона.
— Да?
— Я люблю тебя.
Его глаза смягчаются прямо перед тем, как его брови хмурятся. Он открывает рот, но тут же закрывает его.
— Тебе не обязательно говорить это в ответ. Я просто хотела, чтобы ты знал.
Он подносит наши переплетенные пальцы к губам и целует тыльную сторону моей руки.
— Когда я скажу это – а я обещаю, что скажу, – это будет где-то без свидетелей.
— Я помогу тебе.
Он сжимает мою руку.
— Договорились.
Глава 59
Рафаэль
Вчера Джулиан назвал меня сумасшедшим, когда я сказал ему, что все-таки решил лететь в Лондон, но я поправил его и сказал:
— Нет. Я влюблен.
Это, похоже, заставило его замолчать. Хотя он без колебаний согласился позаботиться о Нико, пока меня не будет несколько дней, он все же ворчал по поводу кормления из бутылочки шести котят. Далия, напротив, не может насытиться ими, наводнив наш групповой чат фотографиями Джулиана, хмурящегося на камеру в окружении Стеллы, Миллера, Сэма, Короны, Рубии и Гиннес.