— Да. Очень.
— Сколько еще осталось до ее возвращения?
— Слишком долго, — отсутствие Элли ощущается с того момента, как мы просыпаемся в тихом доме, и до того, как я засыпаю каждую ночь.
Я скучаю по ней больше, чем мог себе представить, а до ее возвращения домой остается еще четыре недели.
Нико странно смотрит на меня.
— Что? — спрашиваю я.
— Ничего, — его вилка скребет по тарелке.
— Ты уверен в этом?
Он вздыхает в своей манере, которая заставляет его казаться старше своих лет.
— Я просто…
— Да?
— Помнишь, я спросил тебя, нравится-нравится ли тебе Элли?
— Как можно забыть об этом? — поддразниваю я.
— Думаешь, ты ей тоже нравишься-нравишься?
Я смеюсь, что заставляет его нахмуриться.
— Я смеюсь не над тобой, — уточняю я.
— О, — кажется, он мне не верит.
— Твой вопрос просто застал меня врасплох.
— Почему?
— Потому что из всего, что я ожидал от тебя услышать, этого не было в списке.
Он кусает внутреннюю сторону щеки.
— Мне просто интересно…
— Что?
— Если ты ей нравишься-нравишься, и она тебе нравится-нравится, ты бы когда-нибудь…
— Начал встречаться с ней?
— Что?
— Попросил бы ее стать моей девушкой, — я знаю, что это понятие ему больше знакомо, ведь за последний год у него их было три.
— О да. Это.
— Ты был бы не против, если бы я это сделал?
— Если бы ты сделал что? Попросил Элли стать твоей девушкой?
— Да.
— Да, черт возьми! Я люблю ее.
Я делаю глубокий вдох.
— Я не хочу, чтобы ты слишком перевозбудился, но…
Глаза Нико загораются, когда он кивает.
Слишком поздно. Он уже практически вибрирует от восторга.
Я приковываю его к месту своим пристальным взглядом.
— Этого может и не случиться.
— Но ведь может и случиться?
Я отгоняю беспокойство и говорю:
— Да. Однажды.
Нико вскидывает кулак вверх.
— Да!
Между мной и Элли все еще довольно ново, но наша связь достаточно серьезна, чтобы мы могли признаться, что любим друг друга. Скрывать эти чувства от Нико мне не нравится, поэтому я не хотел просить ее стать моей девушкой, пока мой сын не знает о нас. Элли согласилась, когда я упомянул об этом. Она сказала, что он – большая часть нашей жизни, поэтому хранить от него подобный секрет кажется несправедливым, особенно после нашей поездки в Лондон.
— Так когда же у меня появится брат?
Я поперхнулся.
Фотография Коула и Элли на экране моего телефона дразнит меня, вместе с жирным заголовком, что Коул был замечен в Португалии с прекрасной блондинкой.
Моей прекрасной блондинкой.
Элли может оставаться неизвестной для широкой публики благодаря своим темным солнцезащитным очкам, но я могу найти ее в толпе среди сотен людей. Рука Коула прижата к ее спине, пока охранники отгораживают их от толпы, ожидающей у какого-то элитного ресторана. Рот певца находится рядом с ее ухом, и кажется, что он шепчет ей какой-то секрет, который не дано узнать всему оставшемуся миру. Улыбка Элли небольшая, но присутствует, а ее глаза закрыты непрозрачными линзами.
Судя по фотографии, я не могу хорошо ее разглядеть, что только усиливает бурлящую кислоту в моем желудке.
Благодаря своим мазохистским наклонностям я читаю статью, и с каждой строчкой у меня в горле затягивается комок.
Коул Гриффин был замечен в городе со своей группой, но всеобщее внимание привлекла женщина, которую он держал за руку.
Держал. За. Руку.
Что-то в моей груди вздрагивает при следующем предложении.
Кто-то, близкий к источнику, сказал, что Коула и его таинственную спутницу видели в разных городах европейской части его тура.
Его спутницу?
К черту этих журналистов.
Она моя.
И все же, глядя на них двоих вместе, на то, как идеально они вписываются в жизнь друг друга, я думаю, не обманываю ли я себя, думая, что она – моя.
Это не первый раз, когда женщина тебе изменяет. Голос, который я неделями пытаюсь искоренить, снова появляется, отравляя мои мысли домыслами «что если».
Что, если Элли и Коул соединятся на каком-то более глубоком уровне и поймут, что подходят друг другу больше?
Что, если Элли решит, что ей нравится мотаться по городам, писать музыку до раннего утра с ним рядом?
Что если…
Прекрати, говорю я себе.
Контролировать свою ревность оказывается непросто, особенно когда я не могу выбросить из головы фотографию Элли и Коула.
Хотя я хочу верить, что Элли не изменит мне, мне трудно избавиться от этого чувства, поэтому я игнорирую ее звонок, который раздается через десять минут.
Я не могу говорить с ней, когда чувствую себя так.
Ревность не привлекает, как и неуверенность перед другим мужчиной, поэтому я лучше промолчу, чем стану таким уязвимым, особенно когда у нас с Элли впереди еще четыре недели ее путешествия по Европе.
Еще четыре недели, в течение которых она, возможно, влюбится в другого мужчину.
Мои зубы скрипят, и я изо всех сил стараюсь выкинуть эту мысль из головы.
Элли любит меня. Не Коула.
Но сколько бы раз я ни повторял себе это, я все равно беспокоюсь о том, что это может произойти.
Четыре недели – долгий срок для разлуки.
Элли звонит мне еще два раза, но я переключаю оба звонка на голосовую почту. Вскоре приходит сообщение, и я неохотно его читаю.
Элли: Привет. Скучала по разговорам с тобой. Позвонишь мне, когда будет возможность? Я постараюсь не спать.
Я бы хотел быть достаточно сильным, чтобы позвонить ей, но моя неуверенность в себе доминирует над моими мыслями, превращая их в яд с каждой минутой.
Ты выше этого, напоминаю я себе.
Дело в том, что я думал, что так оно и есть, но всего одна фотография напомнила мне о том, насколько я испортился из-за интрижки Хиллари.