— Я не завидую.
— В следующий раз попробуй сказать это, не трясясь от зависти.
Я тяжело вздыхаю.
— Хорошо. Немного, но я работаю над этим.
— С чего бы тебе вообще завидовать?
— Потому что если бы кто-то попросил Нико выбрать между мной и Элли, я не уверен, что мне понравился бы ответ.
Взрыв смеха Джулиана заставляет меня нахмуриться.
— Я сказал что-то смешное?
— Ты действительно думаешь, что твой ребенок не выберет тебя?
Я не отвечаю ему.
Он стирает улыбку со своего лица.
— Ты действительно так думаешь.
— У них какие-то особенные отношения.
Его осеняет понимание.
— Поэтому ты уволил Элли?
— Нет.
— Тебя пугают их отношения, — заявляет он, полностью игнорируя меня.
— Я никогда этого не говорил.
— Рафа, — Джулиан кладет руку мне на плечо и сжимает его. — Да ладно, чувак. Ты же знаешь, что у Нико достаточно большое сердце для вас двоих.
Я пытаюсь стряхнуть его руку, но он не ослабляет хватку на моем плече.
— Никто не сможет заменить тебя. Он поклоняется земле, по которой ты ходишь, независимо от того, через какие трудности ты сейчас проходишь.
Я сдерживаю тяжелый вздох.
— Хотелось бы мне, чтобы наши отношения улучшились.
— Может, поездка поможет.
— Если она вообще состоится.
Джулиан делает долгий глоток из своей бутылки пива.
— Может, ты мог бы…
Я перестаю обращать на него внимание, как только краем глаза замечаю светлые волосы Элли. Ее окружает группа людей на несколько лет моложе меня, и все они аплодируют, когда двое парней из моей бывшей футбольной команды появляются с подносом, уставленным пустыми рюмками и бутылками текилы.
— Быть молодым и пить коктейли без последствий, — Джулиан с тоской вздыхает.
— Ты на два года старше их.
Он гримасничает.
— Как только тебе стукнет тридцать, вся твоя жизнь покатится вниз.
Я хмурюсь, когда замечаю, что Элли смеется с одним из парней, и моя грудь сжимается от беззаботного выражения ее лица, когда она улыбается нескольким людям, которые заключают ее в объятия.
Боже. Что с тобой такое?
Джулиан оглядывается через плечо.
— Она выглядит счастливой, — он смеется себе под нос. — О, смотри. Они поднимают тост за то, что она безработная.
Я бросаю на него язвительный взгляд.
— Я вижу.
Я вижу все, включая то, как какой-то придурок, в котором я узнал своего одноклассника из выпускного класса, обнимает ее и небрежно целует в щеку.
Это ее парень? Она ходила на несколько свиданий – об этом я узнал из подслушанных разговоров и ее просьб об отгулах, – но я не помню, чтобы она упоминала о своих отношениях.
Только не говори, что ты ревнуешь?
Нет, конечно, я не ревную. Весь дискомфорт, который я испытываю по отношению к ней, вызван исключительно моими опасениями по поводу разговора с ней. Мой сын рассчитывает, что я смогу наладить отношения между нами, и я уже могу сказать, что это будет нелегко, учитывая, что она поднимает тост за то, что я придурок.
Возможно, будет лучше, если я позволю Элли немного расслабиться, выпив несколько рюмок, прежде чем требовать от нее уделить мне немного времени. Поэтому вместо того, чтобы направиться в ее сторону и оттащить ее от двух парней, приближающихся к ней, я провожу время с Джулианом, к которому в конце концов присоединяется его девушка, крестная мать Нико, Далия.
Я ищу в баре ее сестру, Лили, надеясь, что она спасет меня от роли третьего лишнего, и разочаровываюсь, когда не нахожу ее.
Я люблю Далию почти так же сильно, как и своего кузена, но это не значит, что мне нравится проводить с ними время вместе. Быть третьим лишним заставляет мою кожу зудеть, а грудь болезненно сжиматься, и я отчаянно ищу способ сбежать.
К счастью, кто-то запускает старый караоке-автомат, который работает с тех пор, как родители Джулиана проводили время вместе в этом же баре несколько десятилетий назад, и Далия быстро присоединяется к очереди желающих. Джулиан просит меня спасти его, но я лишь подталкиваю его к ней.
Несколько человек пытаются завязать со мной разговор, но их попытки проваливаются, как только я даю лишь несколько односложных ответов. Я не пытаюсь быть придурком, но я не самый приятный собеседник.
Я осматриваю заднюю часть бара, где сидела Элли, и обнаруживаю, что ее место пустует. Люди у сцены свистят, а потом начинают скандировать «Элли».
— Я смотрю, вы все специально меня напоили, — за голосом, который я узнаю где угодно, следует мягкое хихиканье.
Затем слышатся несколько подтверждающих возгласов. Из динамиков, расположенных вдоль сцены, начинают звучать первые аккорды песни.
— Я люблю тебя! — кричит женщина сбоку, и я следую за звуком к Уиллоу, которая держит свой телефон в воздухе, высоко над толпой, чтобы она могла записать выступление.
Элли качает головой с небольшой улыбкой.
— Некоторые из вас, возможно, уже слышали версию этой песни…
— К черту Аву Роудс! — кричит кто-то.
Ава Роудс, поп-звезда? Я знал, что она выросла здесь и все такое, но я не особо слушал ее музыку, кроме нескольких популярных песен, которые нравятся Далии и Лили. Большинство людей здесь не являются ее поклонниками, хотя я никогда не интересовался, почему. Я просто полагал, что это как-то связано с тем, что она бросила город, в котором выросла.
И без того раскрасневшиеся щеки Элли стали пунцовыми.
— В любом случае не думаю, что кто-то из вас слышал ее раньше в такой вариации.
Она начинает играть и закрывает глаза.
Ее нога стучит по изношенному деревянному полу под ней, а бедра двигаются в такт музыке, снова привлекая мой взгляд к ее ногам. Я пытаюсь контролировать свои блуждающие глаза, но это становится все труднее, когда над ее головой загорается прожектор.
Словно сирена, зовущая меня к водной могиле, Элли погружает меня в гипнотический транс, как только ее губы раздвигаются и из ее уст вылетает первая строчка текста. Я хочу только одного – утонуть в звуках ее хрипловатого голоса.