— У нас будут проблемы? — спрашивает она с ноткой ехидства.
— А ты хочешь, чтобы они были?
Она первая отводит взгляд.
— Это была плохая идея.
Хорошо, что у нее нет доступа к моим мыслям, потому что у меня сотня плохих идей, проигрывающихся на повторе.
— Ты можешь уйти, — предлагаю я, не имея в виду, что это действительно так.
— И ты тоже.
— Этого не случится.
— Я пришла сюда первая, — она высовывает ногу и брызгает мне в лицо водой.
Прежде чем она отстраняется, я цепляюсь за ее ногу и дергаю достаточно сильно, чтобы она потянулась за ней. Она ругается себе под нос, когда ее затягивает под воду, но через пару секунд выныривает на поверхность с недовольным видом. — Я не хотела мочить волосы.
— Виноват.
В следующее мгновение вода брызгает мне на лицо и волосы.
Я притворно вздыхаю.
— Уф. А вот и ответочка.
Выражение чистого возмущения на ее лице заставляет меня рассмеяться.
Ее верхняя губа кривится.
— Ты такой засранец.
— Нам нужно поработать над твоими оскорблениями, Эль. Они немного однотипные.
— Перестань называть меня так, — прошипела она.
— Почему? Ты боишься, что тебе это начнет нравиться? — судя по тому, как она смягчается каждый раз, когда я использую это прозвище, я уже знаю правду. Она может притворяться, что презирает это сокращение ее имени, но ее глаза выдают ее.
— Это глупо.
— Прозвище? Или то, как ты реагируешь каждый раз, когда я его произношу?
Ее глаза сузились.
— Ты сегодня в настроении.
После того как Нико попросил меня уложить его сегодня в постель и почитать ему сказку, я чувствую себя на девятом облаке от счастья, так что, черт возьми, да, я в настроении. В отличном, на самом деле.
— Это называется быть счастливым. Попробуй вместе со мной.
— Ты под кайфом?
— Нет, но это тоже могло быть весело.
Она смотрит на меня.
— Что?
— Я просто… в шоке.
— Почему?
— Я не думала, что ты из тех, кто может курить.
— А ты ожидала, что мне понравятся такие же снеки12, как и тебе?
Она выглядит ошеломленной.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Я увидел, что ты искала в Google, законно ли провозить их в самолете.
— Этому есть разумное объяснение.
— Не сомневаюсь.
— У меня повышенная тревожность!
— Думаю, триста пассажиров самолета были в курсе, да.
— Это был законный вопрос! — ее защитная реакция очаровательна, особенно с ее покрасневшими щеками.
— Я не говорил, что это не так, но в следующий раз удаляй историю поиска с домашнего компьютера.
Она закрывает рот рукой.
— Мне так жаль. Я думала, что удалила.
— К твоему сведению, если Нико когда-нибудь спросит тебя, что такое снеки, ты должна ответить «печенье». Поняла?
Она заливается смехом, и чувство удовлетворения охватывает меня, когда я понимаю, что причина этого звука – я.
— Да, думаю ты прав.
— Да, наверное, да, — я улыбаюсь, вспоминая, как мы с Джулианом пытались испечь пирожные с травой, но его мама не дала нам это сделать, а потом забрала траву себе.
Через несколько минут я замечаю, что Элли смотрит на меня.
— Что?
— Я пыталась представить, как ты вел бы себя под кайфом.
— Отдыхал?
— Неужели? А я думала, что превратишься в параноика.
— Эй, я могу и обидеться.
Она хлопает ресницами.
— Не стоит обижаться. В компании всегда есть один из таких типов людей.
— Да, и его зовут Джулиан Лопес.
Все ее лицо озаряется.
— Джулиан? Правда? Я даже и представить не могла!
— Я тоже. Первые пару раз, когда мы пробовали это в школе, он был спокойнее, чем обычно, но потом Далия однажды решила попробовать вместе с нами…
— О нет.
Я киваю.
— Ага. Ты же знаешь, каким он становится в ее присутствии.
— Это мило, — говорит Элли с ноткой тоски, от которой у меня что-то щемит в груди.
— Это раздражает.
— Что было дальше?
— Она была так расслаблена, что Джулиан забеспокоился, что у нее передозировка.
Элли улыбается.
— Это смешно.
— Отсюда и паранойя. Мне пришлось физически удерживать его от того, чтобы отвезти ее в больницу после того, как она заснула.
Плечи Элли сотрясаются от беззвучного смеха.
— А ты как реагируешь? — спрашиваю я.
Она смотрит на небо.
— Мечтательная?
— Она же человек, который не может заткнуться, пока обкуривается? Принято к сведению.
Она снова брызгает в меня водой, но на этот раз я не даю ей уйти от ответа, встаю и дергаю ее за руку. Она теряет равновесие на встроенном сиденье, и я притягиваю ее к себе, чтобы она не упала лицом в воду.
Элли падает на меня и случайно натыкается на мою эрекцию. С моих губ срывается тихий стон, и ее глаза со вздохом закрываются, а затем снова распахиваются.
Никто из нас не дышит, пока мы смотрим друг другу в глаза. Я не уверен, кто из нас наклонился первым, но я не могу заставить себя отстраниться, вместо этого предпочитая сократить расстояние между нами.
Элли приятно ощущается в моих объятиях. Правильно. Как будто она была создана для того, чтобы идеально вписаться в мои объятия, и поэтому невозможно отпустить ее.
Наши лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга, и я пользуюсь возможностью запомнить каждую деталь. Три родинки возле ее челюсти. Как трепещут ее ресницы, когда она опускает взгляд на мои губы. Как острые скулы уравновешивают ее знойные губы и лицо в форме сердца.
Я наклоняю голову, но прежде чем наши губы соприкасаются, Элли толкает меня в грудь, разрушая момент, который еще не успел произойти.
На секунду я забыл о себе. С тех пор как я вошел в джакузи, мир вокруг нас померк, и остались только мы с Элли.
Ни Нико, ни брачного договора. И никаких эмоциональных препятствий, стоящих на нашем пути.
Я был счастлив. По-настоящему счастлив, и все из-за нее.
В спешке я отпускаю ее, и она на мгновение замирает, прежде чем поймать равновесие на моих плечах. Осторожно – и с некоторой неохотой – я убираю ее руки и делаю шаг к лестнице.