Я качаю головой.
— Доктор сказал нам, что этого не случится.
— Я знаю, но что, если он ошибся?
— Ни один врач не может предсказать будущее, но у них есть научные данные, которые доказывают, что ты сможешь по-прежнему видеть. И есть вещи, которые мы можем сделать, чтобы помочь тебе.
— Но мое зрение уже не будет прежним. Оно станет только хуже.
— Ты прав, — еще одна острая боль пронзает мою грудь, но вместо того, чтобы позволить своему горю поглотить меня, я направляю его на то, чтобы помочь сыну справиться с его страхом. — Но мы максимально используем то зрение, которое у тебя есть.
Его хмурый взгляд превращается в улыбку.
— Значит, мы можем постоянно ездить в отпуск?
Я смеюсь, от чего его ухмылка только расширяется.
— Я подумаю об этом, — хотя я не могу ездить в отпуск так часто, как хотелось бы Нико, я могу сделать его моим главным приоритетом, чтобы у него было как можно больше ярких воспоминаний.
Мы переходим к более легким темам, например, к нашей будущей поездке с Элли на Гран-при Мехико в октябре, а затем отправляемся к месту сбора для нашей поездки на квадроциклах.
Мы с Нико с удовольствием исследуем живописные долины, грунтовые дороги и культовые места из фильмов на нашем двухместном квадроцикле. Улыбка Нико не сходит с лица, он постоянно смеется, пока я везу его, и мне нравится заставлять его визжать от резких поворотов и небольших кочек.
Мы уже несколько месяцев не получали такого удовольствия, и мне не хочется ехать обратно к месту высадки только потому, что я не хочу, чтобы сегодняшний день заканчивался.
Чтобы сделать Нико счастливым, тебе не нужны квадроциклы или пляж. Нужно просто быть собой.
— У тебя в бороде немного грязи, — он смеется, поглаживая мой подбородок.
— Может, мне стоит ее сбрить? — хотя моя борода всегда аккуратно подстрижена, песок и грязь, как сегодня, все равно попадают в нее, вызывая зуд.
— Правда? — его глаза расширились.
— Да, — я почесал щеку.
Он расплывается в улыбке.
— Ура!
— Тебе не нравится моя борода?
Его лицо краснеет.
— Я этого не говорил.
Он и не должен был.
— Хорошо. Тогда она тебе нравится?
Он прикусывает нижнюю губу.
— Думаю, да, — я обнимаю его и трусь лицом о его лицо, получая громкий смех и сильный толчок в плечо.
— Прекрати! — визжит он, когда я размазываю грязь по его щекам.
— Что ты сказал?
— Я сказал «прекрати»! — на этот раз он говорит громче.
Я отпускаю его.
— Ты должен был раньше сказать мне, что тебе она не нравится.
На его лице появляется мрачное выражение, после чего он опускает взгляд на свои ноги.
Мышцы моего живота сжимаются.
— Что случилось?
Он молчит.
— Я просто пошутил, — говорю я, чтобы успокоить его.
— Я знаю, — шепчет он.
— Я сказал что-то, что тебя расстроило?
Он качает головой.
— Ты можешь поговорить со мной. Я не собираюсь злиться или что-то в этом роде.
Он делает глубокий вдох.
— Я подслушал, как Далия и Лили говорили о тебе.
Мои легкие словно сдавливает какой-то невидимый груз.
— Что они сказали?
— Что ты красивый, но скрываешь это, потому что грустишь.
Mierda (Дерьмо).
Услышать правду из уст моего сына – тяжелый удар. Я спрятал свое отчаяние и стал кем-то другим, пока не перестал узнавать собственное отражение.
Легко было не замечать, каким неудачником я был, если заставить его совсем исчезнуть.
Слова Нико разжигают в моей груди новый огонек надежды.
Я опускаюсь перед ним на колени.
— Лили и Далия были правы.
Он поднимает голову.
— Они были правы?
— Да. Я перестал заботиться о себе, потому что мне было грустно.
Его нижняя губа дрожит.
— Но я не согласен с одним моментом, — добавляю я.
— С чем?
— Что меня называют красивым.
Он смеется.
— Теперь ты просто ведешь себя глупо.
— Нет. Я счастлив.
Его настороженность никуда не делась.
— Правда?
— Да, и я собираюсь тебе это доказать.
Через час я паркую джип у отеля. Нико с трудом тащит сумки с вещами, которые мы – ну, в основном я – выбрали для Элли, но он отказывается от моей помощи, пока тащит их обратно в наш номер.
Он выходит из моей комнаты, чтобы заглянуть в ее, но возвращается с хмурым видом.
— Она заснула.
— Может, ей все еще плохо?
— Это потому, что завтра мы снова летим на самолете?
Черт. Я даже не подумал об этом, но это могло бы объяснить ее состояние.
— Дай мне минутку.
Я звоню консьержу и прошу поговорить с туристическим агентом отеля. Нико роется в пакетах с купленными нами вещами, терпеливо ожидая, пока я закончу.
Пока я разговариваю по телефону, он случайно распыляет голубую пену для бритья на мой плед.
— Ой! Прости! — он бросается в ванную и возвращается с полотенцем. — Я сам все уберу! — он хочет как лучше, но беспорядок становится только хуже, так как он только размазывает ее повсюду. Я не знаю, как он вообще умудрился испачкать ею волосы, но несколько его прядей слиплись.
К счастью, через несколько минут я кладу трубку и наконец-то могу уделить ему все свое внимание.
— Давай приведем тебя в порядок, — я веду его в большую ванную комнату и кладу пакет со всем необходимым на столешницу. Нико достает свой детский набор для бритья и передает его мне.
— Ты можешь открыть его?
Я бросаю на него взгляд.
— Пожалуйста.
Я помогаю ему открыть упаковку настолько, чтобы он смог достать пластиковую бритву и пену для бритья.
— Это весело, — он хихикает, намазывая нижнюю половину лица. — Хо. Хо. Хо.
Я проглатываю смех, когда мою новую бритву обдает горячей водой после того, как я побрызгал пеной на лицо.
— Будет больно? — он проверяет лезвия.
— Нет, если только я не порежусь.
— А такое бывает?
— Иногда. Потому что у меня мало практики.
— Тогда, может, тебе не стоит бриться.
Моя грудь сжимается от намека на страх в его голосе.