— А как же строительная компания твоего дяди? — я забыла, как она называлась до того, как Джулиан переименовал ее в «Lopez Luxury».
— Моя тетя боролась с депрессией после внезапной смерти дяди, а Джулиан пытался помочь ей и управлять целой компанией в двадцать лет, не имея почти никакого опыта. Я помогал, как мог, но бизнес шел ко дну.
— Звучит как кошмар.
— Женитьба на ней в любом случае была временным решением. Я никогда не хотел подачек, особенно от ее родителей, но поскольку Джулиан изо всех сил пытался сделать строительную компанию прибыльной, а мои первые несколько идей приложений оказались массово провальными, оставалось либо принять помощь ее родителей, либо стать точно таким же, как мои родители.
— Это…
— Мой худший кошмар, — его взгляд падает на пустые руки. — Хотя я знал, что никогда не прибегну к наркотикам или другим похожим мерзостям, мысль о том, что я буду бороться с отсутствием денег и счетами, как они, подтолкнула меня к отчаянному решению, которым я не горжусь.
— Это несправедливо, — мой голос дрожит.
Его улыбка не достигает его глаз.
— Если я чему-то и научился, так это тому, что жизнь никогда не бывает справедливой.
Мама давно научила меня, что люди идут на большие жертвы ради безопасности и душевного спокойствия, и мы не можем осуждать их за их выбор, пока не пройдем по их пути, но мне все еще больно за него и за то, что он женился на той, в ком не был уверен из-за своей прошлой травмы.
Очень больно.
Я перестаю дергать за свободную нитку на своих спальных штанах.
— Почему же ты остался женат на ней после того, как стал миллиардером? Тебе же больше не нужны были деньги ее родителей.
Он пристально смотрит на меня.
— Что?
— Ты действительно хочешь услышать этот ответ?
— Да? — по крайней мере, я так думала, пока он не спросил меня об этом.
— Потребовалось время, но между нами все наладилось. Нико свел нас вместе, и несколько лет мы были счастливой маленькой семьей. Я думал, мы оба стремимся к тому, чтобы наш брак был крепким, — его неодобрительный смех режет меня, как нож. — Но как только Нико пошел в детский сад, трещины начали образовываться снова, на этот раз сильнее, чем раньше. Она вернулась к работе, а я сосредоточился на управлении строительством, пытаясь запустить приложение «Dwelling». Мы все больше отдалялись друг от друга, но было проще игнорировать возможные признаки и надеяться, что все наладится, как в прошлый раз. В какой-то момент я даже предложил завести еще одного ребенка, что, похоже, привело ее в бешенство.
— Но лучше не стало.
Он качает головой.
— Нет. Как и хуже, но только потому, что она выжидала, пока мое приложение не станет успешным, как утверждал ее отец, — его голос дрожит. — Он был моим первым инвестором, так что был со мной с самого начала. Он точно знал, что происходит за кулисами и сколько Хиллари может заработать, если компания выйдет на биржу, хотя я и понятия не имел, пока не подал на развод, — от его горького смеха у меня по позвоночнику пробегает холодок.
Желчь бурлит в моем желудке.
— Она оставалась с тобой из-за денег?
Его горло сжимается, когда он кивает.
— Ее родители сказали, что она в долгу перед ними за то, что они помогали нам с самого начала. Вот почему она осталась, несмотря на то, что влюбилась в одного из своих коллег.
Пока я не заговорила, он продолжает:
— Думаю, часть меня любила ее, поэтому было так больно. Я думал, что я ей небезразличен, а потом понял, что она притворяется лучше, чем я.
— Рафаэль… — я хочу обнять его, но остаюсь сидеть на месте, мое сердце физически болит от того, что я не могу дать ему хоть какое-то утешение.
Никогда прежде я не испытывала подобных чувств. Никогда не хотела успокоить кого-то так сильно, что мне было больно оставаться в стороне. Я не знаю, что с этим делать, но жжение в груди не утихает, пока я не подхожу и не сажусь рядом с ним.
Я обхватываю его руками и тяну, пока мы не оказываемся прижатыми друг к другу. Сначала он напрягается, но после нескольких движений моей руки по центру его спины его мышцы расслабляются, и он испускает вздох. Его рука ложится на внутреннюю сторону моего бедра, отчего по ноге пробегают мурашки, которые я изо всех сил стараюсь игнорировать.
Он чертовски старается скрыть свое дрожащее дыхание.
— Ее роман длился уже больше года, но я был так сосредоточен на том, чтобы моя чертова компания вышла на биржу, что не замечал этого. Я должен был понять, что это странно, что она продолжала работать, несмотря на то, что у нас наконец-то появились деньги, чтобы она могла быть матерью-домохозяйкой, как и хотела, но я решил, что ей просто нравится ее работа, — его смех горький и полный ненависти к себе.
Я прижимаю ладонь к его щеке.
— Ты не виноват в том, что кто-то воспользовался твоим доверием.
— Я пытаюсь убедить себя в этом, но все признаки были налицо. Если бы я просто остановился и обратил внимание, то смог бы избавить себя от боли, потраченных времени и денег.
— Это была обыкновенная ошибка.
— Похоже, я часто их совершаю.
— Знаешь, кем это тебя делает?
— Глупцом?
— Человеком.
Он смотрит вдаль, а я смотрю на него, вбирая в себя каждую деталь его лица.
Рафаэль может быть красив, но то, что делает его по-настоящему захватывающим, – это его сердце. Не удивительно, почему он хочет защитить его, особенно после всего, что он рассказал о Хиллари и ее семье.
Виню ли я его за то, что он не доверяет другим? Нет. Ни в коем случае, особенно после того, через что он прошел. Если бы я была на его месте, уверена, что мне было бы трудно сделать то же самое, и это только заставляет меня сопереживать ему еще больше.
Не знаю, сколько времени мы просидели в тишине, но он заговорил первым.
— То, что я сказал раньше о недоверии к тебе…
— Я понимаю, почему ты это сказал, — я не знала всех подробностей его развода, но теперь знаю… Неудивительно, что он не хочет жениться снова. Я тоже не уверена, что смогла бы.