Это всего лишь одна песня. Расслабься.
Элли хлопает глазами.
— Нет.
— Она звучит так хорошо, — мой сын улыбается.
— Откуда ты знаешь?
Щеки Нико розовеют.
— Возможно, я немного подслушал.
Я корчу гримасу.
— Я же говорил тебе, что невежливо вот так подслушивать.
— Я не хотел… сначала.
Это мой сын.
Элли перестает играть.
— Она еще не закончена.
Я прочищаю горло.
— Я не знал, что ты работаешь над другой.
Пытайся не выглядеть самодовольным засранцем.
Она опускает взгляд на свою гитару.
— Да. Я просто обдумываю несколько идей.
— А ты можешь сыграть то, что у тебя уже есть? — спрашивает Нико.
Элли смотрит на меня, а затем ее взгляд возвращается к гитаре.
— Как насчет другой песни? Может, одну из твоих любимых?
Нико гримасничает, и Элли, будучи милой и доброй душой, соглашается.
— Тебе не нужно уступать ему.
— А ты попробуй сказать «нет» этому личику.
Как по команде, Нико выпячивает нижнюю губу и шевелит ею.
— Видишь?
Я пожимаю плечами.
Серьезно, Элли слишком балует Нико, но раз уж я не могу сказать ей «нет», кто я такой, чтобы судить?
Элли начинает играть свою новую песню, и мы с Нико очаровываемся ее пением.
Моя мама говорит, что нужно смотреть в будущее,
Но я не могу видеть в темноте.
Поэтому двигаюсь в оцепенении,
Не попадая в цель.
Мои друзья говорят, что завтра будет новый день,
Но я заперта в бесконечной ночи.
Без звезд на небе, чтобы указать мне путь,
Я возвращаюсь к пропавшему свету.
Доктор говорит, что нужно двигаться вперед,
Но я не могу перестать идти назад.
Так я и застряла в бесконечной пытке,
Не имея возможности избавиться от проклятия.
Ее голос гипнотизирует и создает настолько яркую картину, что я не могу не задаться вопросом, реально ли то, что она говорит. Она продолжает петь, и следующий куплет заставляет меня еще больше усомниться в этом.
Я устала слушать, как они говорят мне
Как я должна жить.
Что если я хочу быть счастливой,
Я должна узнать, что значит прощать.
Голос Элли затихает, когда музыка совсем останавливается.
— И это все? — разочарованно хнычет Нико.
Щеки Элли становятся розовыми.
— Пока да.
— Мне нравится, — он кивает. — Но…
Она бросает на него взгляд, и он поднимает руки вверх.
— Я знаю, но я подумал, что ты могла бы изменить ее, чтобы она звучала вот так, — он протягивает руку, и Элли, нахмурившись, кладет свою гитару в его раскрытую ладонь.
Нико кладет гитару себе на бедро и играет оригинальные аккорды Элли.
— Вот как это звучит сейчас, — мой сын повторяет те же аккорды из начального куплета без ошибок.
— Точно, — она кивает.
— Но что, если сделать вот так? — он немного меняет звучание, изменяя скорость вытягивания аккордов, что, кажется, добавляет немного больше нарастания мелодии перед первым бриджем17.
Я не очень разбираюсь в музыке, но от того, что сделал Нико, лицо Элли загорается.
— Сыграй еще раз.
Нико повторяет тот же звук, и Элли сияет.
— Ты гений.
— Правда?
— Да! Мне нужны мой блокнот и телефон, — Элли спрыгивает с дивана, целует Нико в макушку и бежит в свою спальню.
— Вот тебе и неумение двигаться! — Нико кричит ей в спину с широкой ухмылкой на лице.
— Если ты будешь продолжать наглеть, то я никогда не скажу Коулу Гриффину, что ты помог написать его песню! — кричит она из коридора.
У Нико открывается рот, и он смотрит на меня.
— Подожди. Коул, о котором говорила Элли, – это Коул Гриффин?
— Да.
Нико едва не роняет гитару.
— Dios mío (Боже мой). И ты ничего не сказал?
— Я понятия не имел, что ты знаешь, кто это.
— Его все знают! Это же Коул Гриффин!
Знание того, что мой девятилетний ребенок слушает песни с текстами о депрессии, тревоге и разбитых сердцах, не делает меня счастливым родителем, но Нико всегда интересовался музыкой, поэтому я не могу ожидать, что ему не будет интересно узнать о великих людях нашего поколения.
— Его песни не для детей твоего возраста.
— Как и песни Элли, но ты разрешаешь мне слушать ее.
— Она другая.
— Потому что она тебе нравится?
— Николас, — мои щеки вспыхивают.
В его глазах появляется озорной блеск, из-за которого я всегда попадаю в неприятности.
— О. Ты начинаешь смущаться.
Я опускаю голову на руки и стону.
— Хватит болтать. Прямо сейчас. Пожалуйста.
— Только если ты признаешь, что Элли тебе нравится больше, чем подруга.
— Хорошо. Она мне нравится.
— Хорошо, но она тебе нравится или она тебе нравится-нравится?
Ради всего святого.
— ¡Por el amor de Dios, si! (Ради всего святого, да!). Она мне нравится-нравится. Теперь ты счастлив?
Мне не нужно поднимать глаза, чтобы понять, что Элли вернулась со своим блокнотом. То, как у меня заныла шея от осознания этого, уже говорит о том, что она услышала то, что я сказал, но я все равно оборачиваюсь, чтобы убедиться.
Судя по ее расширенным глазам, я был прав.
Глава 47
Элли
Сегодня утром я чувствую себя так же растерянно, как и вчера вечером, после того как услышала, как он признался Нико, что я ему нравлюсь. Хотя я рада узнать о его чувствах, это усложняет ситуацию, потому что он мне тоже нравится.
Возможно, даже больше, чем нравится.
Я не хотела признаваться себе в этом, но отрицание правды не идет мне на пользу. Нам с ним придется смириться с тем, что это событие означает для наших отношений.