Если эти отношения вообще есть.
И хотя Нико кажется меньшим препятствием теперь, когда он хотя бы знает, что я нравлюсь его отцу, это не решает нашей главной проблемы.
Рафаэль по-прежнему мой босс.
Этой правды трудно избежать, поэтому я проигнорировала его стук в дверь прошлой ночью, пока не смогла поговорить с голосом разума.
Моей мамой.
— Элли! Я получила твои фотографии! — восторгается моя мама. — Они просто великолепны.
— Ты бы гордилась мной. Я вчера каталась на лодке, и меня ни разу не стошнило.
Она смеется.
— Посмотри, как за две недели ты победила укачивание и страх перед самолетами! Что дальше? Змеи?
— Только через мой труп.
Она хихикает.
— Я так по тебе скучаю! Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя и услышать все о твоем путешествии, когда ты вернешься.
— Да, я тоже.
— Но ты же позвонила мне, чтобы поговорить не об этом? — моя мама всегда обладала особым шестым чувством, когда дело касалось меня.
Я падаю обратно на кровать.
— Не совсем.
— Что происходит?
— Помнишь, как Коул Гриффин нанял меня, чтобы я написала ему песню?
— Как тут забудешь? Я прослушала несколько его альбомов с тех пор, как ты упомянула его имя во время нашего последнего разговора, и он действительно хорош.
— Я знаю.
— Его песни грустные, но он идеально подходит тебе по лирике.
— Что ж, я рада, что ты так думаешь, потому что он спросил меня, не хочу ли я помочь ему написать следующий альбом.
— Правда? — визжит мама, и я слышу, как Берт вбегает в комнату, чтобы проверить ее. — Коул Гриффин попросил Элли помочь ему написать альбом! — говорит она ему, и я улыбаюсь. Мама пыталась подтолкнуть меня к тому, чтобы я вернулась и снова попробовала писать песни, но я сильно сопротивлялась.
— Я не сомневался, что это произойдет, — говорит Берт.
— Я в восторге.
— Конечно! Это грандиозно! — мама кричит так громко, что у меня трещит динамик.
Я отвожу телефон от уха.
— Есть только одна проблема.
— Какая?
— Он хочет, чтобы я поехала с ним в Европу, пока он в туре.
— Если поездка в Европу – это проблема, я с радостью займу твое место, — шутит Берт.
Мама толкает его.
— И в чем дело?
— Я не знаю, смогу ли я поехать.
— Почему?
— Потому что у меня уже есть работа, и я никак не могу взять такой отпуск на пять недель.
— Элли, дорогая, — мягкий мамин голос заставляет меня сделать паузу.
— Что?
— Я знаю, что тебе нравится семья Лопес, и ты предана им до глубины души…
— Думаю, они мне больше чем просто нравятся.
— Они или он? — спросила она слишком знающим тоном.
— Он.
Она издает подтверждающий звук.
— Ну, это, конечно, немного усложняет дело.
— Я не знаю, что делать, — я закручиваю шнурок своей толстовки вокруг указательного пальца. — Я не ожидала, что он вызовет старые чувства, не говоря уже о новых.
— Хм.
— И я ему тоже нравлюсь, — я вспоминаю вчерашний день и то, как он признался Нико, что я ему нравлюсь. Я чувствовала себя чертовски взволнованной, пока наша реальность не рухнула вокруг нас.
— Ну, тогда это еще большая причина для тебя подумать о другой работе.
Я знала, что она это предложит, но все равно от этих слов у меня сжалась грудь.
— Я знаю, что это неправильно – испытывать такие чувства к своему боссу…
— Я этого не говорила, но в твоих ли интересах продолжать работать на него, если у тебя возникли настоящие чувства?
Нет, что только добавляет нам еще одну проблему.
— Я боюсь перемен.
— Если бы это было не так, я бы забеспокоилась, потому что ты любишь сомневаться.
— И трижды подумать, — добавляет Берт.
— Что она всегда говорила, когда была моложе? — спрашивает его моя мама.
— Четыре раза, чтобы быть уверенной? — предлагает он.
Мама смеется.
— Да! Я знала, что ты так и подумала.
Я не могу не засмеяться вместе с ней.
— Ладно. Я поняла. Мне нравится обдумывать свои варианты.
Мама хмурится.
— Мы просто дразним тебя. Любой человек на твоем месте сомневался бы, соглашаясь на такую работу, особенно после того, что ты пережила в прошлый раз.
— Я имею в виду, что хочу согласиться на предложение Коула, но не хочу при этом потерять Рафаэля или Нико.
— Потому что тебе не все равно, — отвечает мама.
— Именно.
— Ну, моя милая девочка, если ты им тоже небезразлична, то они будут рады и поддержат тебя в твоем стремлении к мечте, потому что ты, как никто другой, заслуживаешь этого.
Я издаю дрожащий вздох. Моя мама права, хочу я с ней согласиться или нет.
Мама продолжает:
— Ты отдала этой семье более восьми потрясающих месяцев своего времени в качестве няни. Переход на другую работу не отменяет этого, но может открыть дверь для нового типа отношений.
Наш последний день на Гавайях – горько-сладкий. Последние две недели мы жили в нашем собственном пузыре, состоящем из трех человек, и хотя я не могу дождаться возвращения домой и возвращения к привычной жизни, мне будет не хватать этого ощущения.
Несмотря на то что Нико катался на каяке по острову, сегодня на десерт у него были и пирог Хула, и фруктовый лед, а закат мы наблюдали со специальной смотровой площадки, слушая его любимый альбом Дюка Брасса, моральный дух к моменту нашего возвращения в гостиничный номер все еще был низким.
— Может, посмотрим фильм?
Мы с Рафаэлем переглянулись.
— Уже поздно, — говорит Рафаэль.
Нико подбегает к отцу и выпячивает нижнюю губу.
— Пожалуйста.
Рафаэль смотрит на него и говорит:
— Нет.
Черт. Он даже не вздрогнул, когда сказал это.
Теперь у Нико новая цель, он бросает отца и мчится ко мне.
— Что скажешь, Элли? Я даже позволю тебе выбрать фильм.
Я прикусываю губу.
— Я не уверена.
Рафаэль закатывает глаза, а я отмахиваюсь от него.
— Пожалуйста? — Нико сжимает руки в молчаливой мольбе. — Ты будешь самой лучшей няней на свете.