Рафаэль несколько раз моргает в направлении полосатого зонтика и шмыгает.
Вот черт.
Неужели я заставила его плакать? Я доводила до слез только свою маму и теперь чувствую себя ужасно, что сделала это и с ним.
— Ты в порядке?
Он трет глаза.
— В глаз попало немного песка.
Черт бы побрал этого человека за то, что он заставил меня влюбиться в него еще больше. Мы должны быть друзьями, черт возьми. Друзьями, которые думают о том, чтобы поцеловать друг друга, но тем не менее друзьями. Вот только сейчас он расстроен, а я хочу его утешить.
Черт.
Его мышцы напрягаются, когда я сажусь рядом с ним и убираю его волосы с глаз. Не уверена, замечает ли он, как реагирует на мои прикосновения, но от этого у меня в груди становится тепло.
— Все в порядке, — я глажу его по щеке.
Он отводит взгляд с остекленевшими глазами.
— Эль?
— Да?
— Я солгал.
Мое сердце замирает.
— О чем?
— На самом деле мне ничего не попало в глаз.
У меня вырывается смешок.
— У меня было предчувствие, но я не хотела думать лишнего, — мое собственное зрение затуманивается, когда я наблюдаю, как рушатся стены вокруг него.
— Мне жаль, — он добавляет еще один кусочек моего сердца в свою растущую коллекцию.
Я прижимаюсь к его щеке ладонью.
— Я прощаю тебя.
— Мой отец… — его дыхание сбивается. — Он говорил мне, чтобы я перестал плакать. Чтобы я вел себя как мужчина, — кажется, он подсознательно склоняется к моему прикосновению. — Когда я узнал, что состояние Нико ухудшилось, моей интуитивной реакцией было спрятаться, пока он не увидел, как я распадаюсь на части.
— Но тебе больше не нужно этого делать. Ты можешь разорвать этот круг и научить его, что чувствовать — это нормально. Что нормально зависеть от других, когда мы не можем поддержать себя самостоятельно.
— До сих пор я даже не осознавал, что внушаю сыну то же самое, — его голос дрогнул, и я обхватила его руками.
Его рука проводит по моей спине.
— Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что ты есть, — его рука прижимается к моей спине, и я задыхаюсь, глядя ему в глаза.
В груди и в нижней части тела одновременно вспыхивает тепло, когда его взгляд опускается к моему рту.
— Эль… — что бы он ни собирался сказать, его прерывает крик Нико.
— Групповые объятия! — он бросается на меня сверху, и я визжу от того, что его плавки намочили мою одежду.
— Нет! — я отталкиваю его, но Рафаэль обхватывает нас обоих, фактически зажав меня между Нико и ним. Нико в ответ обнимает меня, со смехом прижимая к груди отца.
Впервые с тех пор, как я начала работать в этой семье, я задумалась о том, каково это — быть ее частью. Не как няня, а как нечто большее.
Глава 41
Рафаэль
На третий день нашего пребывания на Кауаи Элли — милая, слишком добрая для своего блага, и ей действительно стоит научиться говорить «нет» — соглашается присоединиться к нам с Нико, чтобы покататься на вертолете, несмотря на свой страх перед полетами. Я несколько раз говорил ей, что ей не нужно лететь с нами, но на третью попытку отговорить ее она вежливо попросила меня замолчать.
Нико все время держит ее за руку, и мне хочется сделать то же самое. Но вместо этого я обхватываю свои руки, прижав их к коленям, пока мой сын отвлекает Элли случайными фактами, которые он узнал об острове из многочасового просмотра видео.
— А где динозавры? — Элли нерешительно наклоняется вперед.
Нико с хихиканьем ударяет ее по плечу.
— Здесь нет динозавров!
Элли нахмуривает брови.
— Разве? Ты же обещал, что они будут.
— Нет! Я сказал, что их здесь снимали.
— Так они все еще существуют?
Он качает головой в недоумении.
— Ты ходила в школу?
— Конечно.
— Тогда разве учитель не рассказывал тебе о большой комете, которая убила всех динозавров?
— Я думала, они вернули их с помощью крови комара и ДНК лягушки, — поддразнивает она.
Нико откидывает голову назад с драматическим вздохом, а Элли улыбается. Несмотря на мои протесты против ее поездки, я рад, что Нико настоял на своем, потому что не могу представить себя здесь без нее.
Нужно быть особенным человеком, чтобы воспитывать чужих детей как своих собственных. Мать Нико не проявляет столько заботы и ласки по отношению к своему сыну, а ведь она родила его, поэтому я понимаю, насколько особенной является безусловная любовь Элли.