— Брось. Будь серьезен.
— Я серьезен.
— Но…
— Раньше у тебя не было проблем с моими деньгами.
— Все было по-другому.
— Как по-другому?
— Я работала на тебя.
— А теперь ты моя…
Она поднимает брови в немом вопросе.
У меня внезапно пересохло во рту. Я не готов навесить на нас это клеймо, но знаю, что это серьезно. Эти чувства не случайны, хотя я пока не готов давать им четкое определение. Это было бы несправедливо по отношению к Элли, но я знаю, что хочу ее.
Всего пару недель назад я твердо решил провести остаток жизни в одиночестве, поэтому мне нужно время, чтобы понять, как будет выглядеть жизнь с партнером. Смогу ли я научиться отпускать свое прошлое и полностью довериться Элли? Смогу ли я снова жениться и расширить свою семью?
Если я не остановлюсь сейчас, то эта путаница никогда не закончится.
Я прочищаю горло.
— Ну, ты важна. А важные для меня люди не против, чтобы их время от времени баловали.
Если бы я не был так внимателен к ее выражению лица, я бы, наверное, не заметил, как померкла ее улыбка или как слегка потускнели ее глаза, но я замечаю все, когда дело касается ее, что является одновременно и благословением, и проклятием, судя по тому, как мой желудок сжимается от ее разочарования.
Она приходит в себя быстрее меня.
— Ты тоже важен для меня, — она встает на носочки и целует меня в щеку. — Спасибо.
— Готова?
Она кивает, и мы меняем тему разговора, пока идем обратно к машине, хотя я не могу избавиться от чувства, что каким-то образом разочаровал ее.
Я должен стать лучше для нее, иначе потеряю ее раньше, чем смогу заполучить.
Мы с Элли проводим остаток нашего вечера, бегая по музыкальным магазинам, пока она не просит меня заехать в сеть ресторанов, где еду приносят в машину. Я не был в этом заведении в стиле пятидесятых годов с тех пор, как был ребенком, и, видимо, Элли тоже.
Оказывается, она чрезвычайно ностальгична, чего я о ней не знал.
Песни. Детские шоу. Ее любовь к семейным традициям и одеялу, без которого она не может заснуть, несмотря на то что ей уже двадцать девять лет.
Я не могу отнести к себе такие личностные качества, но то, как она загорается всякий раз, когда говорит о том, что ей нравится, вызывает у меня интерес и желание умиротворить ее любовь к прошлому. Поэтому я отменил наш заказ в шикарном стейк-хаусе, как только заехал на одно из свободных мест у ресторана.
Я не позволяю даже Нико есть в моей машине, но достаточно Элли взмахнуть ресницами и сказать «пожалуйста» своим напряженным голосом, чтобы я сдался.
Если бы Джулиан узнал, он бы неделю поливал меня дерьмом.
К моему пикапу едет женщина в роликовых коньках и костюме в стиле пятидесятых, и мы заказываем бургеры, картошку фри и один клубничный молочный коктейль. Я знаю, почему Элли настаивает на том, чтобы разделить картофель фри и молочный коктейль, а не заказывать два, и это заставляет меня ценить ее еще больше.
Пока мы разговариваем и едим, Элли решает разобраться с моей акустической системой и включает Астрид и «Treble Makers», которые, очевидно, были великими во времена музыкальных автоматов и юбок-пуделей20. Мне не нужно беспокоиться о том, чтобы притворяться или обдумывать свое следующее предложение, и любая тишина в разговоре скорее успокаивает, чем вызывает дискомфорт.
Она обхватывает губами соломинку и сосет, совершенно не замечая, как неудобно тесно стало в моих брюках, когда она пила молочный коктейль.
— Уверен, что не хочешь немного? — она протягивает мне пластиковый стаканчик.
— Нет, — я лучше понаблюдаю за ней, спасибо большое.
Она тихо смеется.
— Я думала, ты хочешь?
— Передумал, — мой взгляд падает на ее рот.
Ее лицо озаряется, и она демонстративно делает еще один глоток.
Я сужаю глаза.
Она закатывает свои с улыбкой.
— Только не говори мне, что беспокоишься о количестве потребляемых калорий или что-то в этом роде.
— Нет, — я ерзаю на сиденье.
— Ты всегда можешь сходить на тренировку, если чувствуешь себя виноватым, — она машет молочным коктейлем у меня перед глазами. — Это того стоит.
Чувство вины — последнее, что я испытываю, и, судя по ее дразнящей улыбке, она это тоже понимает.
Ее голос понижается, когда она говорит:
— Я даже присоединюсь к тебе.
Я моргаю.
— Я думал, ты ненавидишь тренировки.
— А я никогда не говорила, что буду принимать в них участие, — она подмигивает. — Оказывается, у меня аллергия на кардио.