— Послушай. Я не осуждаю тебя и не пытаюсь доставить тебе неприятности. Просто хочу, чтобы ты знал, что я рад, что ты наконец-то принимаешь решения, которые делают тебя счастливым, потому что ты провел слишком много времени в своей жизни, ставя чужое счастье выше своего собственного.
Он ударяет горлышком своей бутылки по моей в знак тоста, и мы выпиваем.
После нескольких глотков смелости я решаю, что хочу рассказать, понимая, что если я не начну открываться Джулиану сейчас, то не начну никогда.
Если я хочу быть хорошим примером для своего сына, мне нужно перестать рассматривать идею выражения своих чувств как слабость и начать видеть в ней то, чем она на самом деле является.
Силой.
Я сглатываю и говорю.
— Я долгое время думал, что поступаю правильно. Из лучших побуждений и все такое.
— Так обычно и бывает.
Я смотрю на пруд вдалеке.
— Поиск одобрения со стороны окружающих вызывал привыкание.
— Почему ты это сделал? — спрашивает он без намека на осуждение.
Я смотрю прямо перед собой, постукивая пальцами по колену.
— Честно? — я шумно выдохнул. — После переезда сюда мне было трудно.
Его взгляд смягчается.
— Я помню.
— Твои родители… Они очень старались помочь мне адаптироваться, но ничего не получалось.
— Исцеление требует времени.
— Сейчас я это понимаю, но тогда я боялся, что надоем им, как и все мои проблемы.
— Твоя травма — это не проблема, Рафа.
— Так говорит любимый ребенок.
Он усмехается.
— Одной из главных причин, по которой я так себя вел, было то, что я не хотел отнимать у тебя внимание.
Я моргаю пару раз.
— Что?
Он издал дрожащий вздох.
— Ты уже столько пережил, что бороться за их внимание казалось эгоистично с моей стороны, поэтому я стал более независимым.
Я ошеломлен признанием Джулиана. Все это время я считал его идеальным, потому что он хотел соревноваться с Далией, но, очевидно, в его истории есть нечто большее, чем я думал изначально.
Возможно, если бы мы поговорили по душам много лет назад, я бы понял его лучше, но Джулиан такой же, как я, замкнутый и слишком гордый, чтобы признать какую-то слабость.
— Мне очень жаль, — признаюсь я.
Он отшатывается.
— За что, черт возьми, ты извиняешься?
— За то, что перевернул твою жизнь с ног на голову.
— Ты так думаешь? — его мягкое хихиканье заставляет меня нахмуриться.
— Неужели я не заметил, как сам же и пошутил?
— Шутка в том, что ты считаешь, что тебе нужно извиняться за то, что ты был одной из лучших вещей, которые произошли с нашей семьей.
Я закатываю глаза.
— Ты специально так говоришь.
Он тычет в меня пальцем.
— Я никогда не говорю того, что не имею в виду. И точка.
Я думаю над его заявлением несколько секунд.
— Как ты можешь так говорить, если я все это время притворялся?
— Потому что мы знали, что ты притворяешься, и спускали тебе все это с рук.
Мое сердце замирает.
— Что?
Джулиан наклоняет голову.
— Ты думаешь, моя мама не знала?
— Что ты имеешь в виду?
Он пожимает плечами.
— Тебе придется спросить у нее.
— Ты думаешь, она знала?
— Ты ее сын во всех смыслах этого слова, Рафа. Что ты думаешь?
Ничего хорошего. Мне нужно поговорить с тетей и выяснить, как много она знает и, самое главное, почему она позволила мне продолжать этот фарс в течение многих лет, не сказав ни слова.
Лоренцо: Я свяжусь с тобой по поводу согласования.
Ох, черт.
Я нажимаю на статью, приложенную к сообщению.
Сегодня утром появились новости о том, что Дариус Ларкин, владелец «MIA Records», официально продал компанию конкурирующему владельцу звукозаписывающего лейбла, Джеку Дэвенпорту из «Cadenza Records». Продажа была осуществлена после того, как многочисленные свидетели рассказали о своем личном опыте работы с мистером Ларкиным, который включал в себя, но не ограничивался обвинениями в шантаже, хищнических юридических контрактах, сексуальных домогательствах и сексуальном насилии.
Я продолжаю читать. Некоторые свидетели предпочли сохранить анонимность, а несколько человек высказались публично. Их истории отличаются от истории Элли, но не менее отвратительны. Некоторые из них — певцы, которые так и не смогли добиться успеха, как гарантировал Дариус, а другим обещали лучшие возможности, лишь бы они согласились на интимные отношения.
Блять. Неужели Ава тоже так поступила?