Рафаэль не торопится покидать амбар, и это только подстегивает адреналин в моем теле. У меня было достаточно партнеров, чтобы понять, что мне нравится в спальне, но у меня такое чувство, что Рафаэль собирается проверить эти идеи на практике, начиная с того, что, черт возьми, находится в белой коробке.
Она не больше коробки из-под обуви и весит примерно столько же, сколько пара ботинок. Я подумала, что это может быть вибратор из моей истории поиска, но начинаю сомневаться.
Специальный лубрикант? Набор затычек? Может, анальные бусы или зажимы для сосков?
В голове проносятся мысли о всех возможных вариантах, пока вдалеке не хлопает дверь. Волоски на моих руках встают дыбом, а кожу покалывает от звука шагов. Мурашки бегут по рукам, когда я натягиваю простыню и ложусь поудобнее на кровати.
Сердце замирает от топота тяжелых ног Рафаэля, поднимающегося по лестнице, хотя я едва слышу его шаги в комнате из-за шума крови, приливающей к ушам.
— Ты не заглянула внутрь? — он стягивает через голову рубашку и бросает ее на пол, а затем срывает с себя шорты. Он стоит передо мной в одних трусах, которые почти не скрывают его эрекцию.
— Ты заглядывала внутрь? — он выделили каждое слово.
Я напряженно качаю головой.
— Уверена? — он ставит одно колено на кровать, затем другое. Матрас прогибается под его весом, когда он ползет по моему телу.
— Я хотела, но не стала.
— Это моя девочка.
Я никогда не знала, как сильно я хочу быть его девочкой, пока он не сказал это. Мое сердце бешено бьется, удары становятся такими быстрыми, что я начинаю беспокоиться о здоровье своего сердца.
Он крепко целует меня. Никаких прелюдий или предупреждающих взглядов. Не дразнит, не кусает, не смотрит с тоской на мой рот. Просто его губы прижимаются к моим, пока весь мир не потемнеет за моими веками.
Наши рты сливаются воедино, а мои мысли рассеиваются, и я думаю только о нем. В какой-то момент он отстраняется, чтобы убрать простыню между нами, но через несколько секунд его рот снова оказывается на моем, как будто и не исчезал.
То, как Рафаэль целует меня, вызывает почти такое же привыкание, как и то, как его пальцы блуждают по моему телу.
Его прикосновения успокаивают и в то же время притягивают, и я никогда не чувствовала себя более желанной, чем сейчас, когда он отползает назад и оказывается между моих ног.
Он проводит руками по моим бедрам с такой нежностью, что я чувствую себя драгоценной. Как будто он проведет остаток моей жизни, показывая мне, что считает меня шедевром.
Не сломанной, как я когда-то себя называла, а любимой.
Возможно, он еще не произнес эти три важных слова, и я не жду, что это произойдет в ближайшее время, но, глядя в его глаза, я могу сказать, что он это чувствует.
И я тоже.
В моей груди теплеет, пока он не торопится доставить мне удовольствие. Рафаэль доводит меня до грани безумия своим языком, только чтобы вернуть меня с края несколько раз, пока я не начинаю извиваться под ним, умоляя его сделать хоть что-нибудь.
— Заставь. Меня. Кончить, — говорю я между сильными толчками, и он ухмыляется.
— Я работаю над этим.
— Ты чертова дразнилка.
Он хихикает, прежде чем присосаться к моему клитору достаточно сильно, чтобы помутнить мое зрение. Мой крик вознаграждается, и он погружает в меня свои пальцы. Я прижимаю его голову, удерживая ее на месте, пока его пальцы вливаются в меня с огромной скоростью.
Его голова зажата между моими бедрами, и они оказывают достаточное давление, чтобы удержать его на месте, пока он, наконец, не загибает пальцы и не нажимает на мой клитор, заставляя меня кончить.
Наслаждение накатывает волной, обдавая меня теплом. Рафаэль не перестает прикасаться ко мне, пока мое тело окончательно не затихает под ним.
Я почти ничего не слышу за своим тяжелым дыханием, но звук разрыва упаковки презерватива вызывает у меня интерес.
— Я думала, ты сделал вазэктомию.
— Да, — на его лице появляется странное выражение, и мне становится противно от того, что причина этого в первую очередь во мне.
Если он хочет быть очень осторожным, чтобы не иметь детей, это прекрасно. Я не виню его после последнего случая со случайной беременностью.
Вместо того чтобы задавать ему дополнительные вопросы, я сползаю с кровати и выхватываю презерватив из его рук. Он начинает протестовать, но слова замирают у него на языке, когда я опускаюсь перед ним на колени.
Никогда за миллион лет я не представляла, что буду стоять на коленях перед человеком, в которого когда-то была влюблена, и смотреть на него сверху вниз, в то время как он смотрит на меня из-под закрытых век с ухмылкой, способной затмить самого дьявола.