— Мы обещали не врать друг другу.
— Технически, я не врал.
Конечно, не врал. Для миллиардера, я уверена, это едва ли нанесет урон его банковскому счету, но для меня это значит гораздо больше.
Я пытаюсь нахмуриться, но не получается.
— Я не могу принять это.
— Но ты примешь.
— Не слишком ли много уверенности?
Он наклоняется и прижимается ртом к моему уху.
— Пожалуйста, Эль? Ради меня?
Я вздрагиваю от его просьбы.
— Хорошо.
Его лукавая ухмылка выглядит так, будто хочет познакомиться с моим кулаком.
— Иди собирайся, пока мы не опоздали, — он торопливо разворачивает меня и шлепает по заднице.
Я бросаю на него взгляд через плечо и хватаю новое платье, туфли на каблуках и косметичку.
После тридцати минут приведения себя в порядок в ванной и получения смс с одобрением от лучшей подруги я вхожу в комнату с гордо поднятой головой и только привстаю на своих новых каблуках, как взгляд Рафаэля прослеживает путь от моей головы до пальцев ног.
— Ты выглядишь…
Мои легкие сжимаются.
— Divina (Божественно), — это слово срывается с его языка, а в животе у меня поднимается волна жара.
Он проводит языком по губам, и сердце замирает в груди, когда он подходит ко мне и притягивает к себе в поцелуе.
— Я думала, мы опаздываем, — говорю я с хрипотцой.
— Это того стоит, — он тянется к моей руке, но я ускользаю от него, прежде чем он успевает испортить мне тридцать минут работы.
— Нет! Не подходи, — я бросаюсь к двери так быстро, как только позволяют мои каблуки.
Он хихикает, следуя за мной.
— Пока.
Еще одна дрожь предвкушения пробегает по моей коже, вызывая мурашки.
С волной вновь обретенной уверенности я направляюсь к лифту, покачивая бедрами и вызывая очередной стон у мужчины, который с каждым днем собирает кусочки моего сердца.
После ужина и двух раундов невероятного секса Рафаэль вырубается, а я остаюсь в полном сознании из-за смены часовых поясов и нарастающего беспокойства по поводу завтрашнего первого рабочего дня. Мне трудно заснуть, поэтому я достаю свой блокнот для написания песен и перелистываю страницы, останавливаясь на той, к которой я не прикасалась с тех пор, как мы были на Гавайях.
Я знаю, что некоторые песни никогда не должны быть закончены, но всякий раз, когда я думаю о том, чтобы оставить недописанной ту, что я начала о Рафаэле, меня охватывает сильное чувство потери. Поэтому в порыве вдохновения после того, как Рафаэль признался мне в любви, я начинаю с того места, на котором остановилась в тот первый день на яхте.
В канун Рождества шел сильный снег,
Когда наши пути пересеклись в тот первый раз.
Не могла поверить, что ты меня не заметил,
Но, опять же, я не заметила тебя.
Я уставилась на текст песни так пристально, что у меня заслезились глаза. Соблазн перечеркнуть их все еще присутствует, но его затмевает желание продолжить.
Не для Коула, а для себя.
«Silver Scars» преподали мне несколько тяжелых уроков, в том числе о том, что не стоит делиться с другими всеми песнями, которые я пишу. И хотя я могу закончить начатую песню о себе и Рафаэле, я не собираюсь передавать ее Коулу, чтобы он использовал ее в своем следующем альбоме.
Это наша история любви, а не история для всего мира, и я планирую оставить ее такой.
Моя муза продолжает спать, совершенно не замечая, что я тихонько бренчу на гитаре рядом с ним.
Какой отец, такой и сын. Они с Нико могут проспать концерт тяжелого рока, даже не шелохнувшись.
Когда я думаю о том, что Рафаэль завтра уедет, у меня физически щемит в груди, но потом я напоминаю себе, что должна быть благодарна за то, что он сейчас здесь.
Мы сможем продержаться пять недель, потому что, несмотря ни на что, мы оба любим друг друга.
Я качаю головой и вновь сосредотачиваюсь на своей песне. Процесс создания конечного продукта каждый раз проходит по-разному, в зависимости от того, на чем я сосредотачиваюсь — на написании текста или на оттачивании мелодии.
В этот раз у меня есть четкая картина истории, которую я хочу рассказать, и мелодии, которой я хочу ее сопроводить. В отличие от большинства моих других песен, которые, как правило, имеют схожее меланхоличное настроение, эта песня следует другому ритму. В ней, конечно, есть грусть, но она вместе с тоской присутствуют с самого первого аккорда.
— Я не слышал ее раньше.
Я вздрагиваю от сонного голоса Рафаэля.
— Прости. Я не хотела тебя будить.
— Не извиняйся… — его ответ прерывает зевок. — Я и не заметил, как заснул.