Судя по деньгам, которые мне присудили, мисс Коппер купит еще много дизайнерской одежды, это уж точно.
— Я так чертовски горжусь тобой, — Рафаэль заключает меня в объятия.
Я несколько раз моргаю.
— Я ничего такого не сделала.
— Ты могла бы взять деньги и вообще избежать суда.
— Я не могла.
Он гладит меня по щеке.
— Я знаю.
Уиллоу оттаскивает меня от Рафаэля, обнимает и шепчет мне на ухо:
— Ты выиграла!
Мое лицо краснеет.
— Думаю, да.
— И каково это?
— Быть миллионершей? — спрашиваю я.
— Нет! Победить Злую Ведьму Западного Голливуда!
— Они так ее называют?
Уиллоу подмигивает.
— Тебе нравится? Я сама это придумала.
Мой смех прерывает стул, скребущий по мраморному полу, когда Ава поднимается на своих шпильках. Ни Рафаэль, ни Уиллоу, ни я не смотрим в ее сторону, что, похоже, злит ее, судя по тому, как она подходит к моей стороне зала суда и прочищает горло.
— Ава, — Коул встает перед столом, загораживая ее от посторонних глаз. — Я бы сказал, что рад тебя видеть, но моя бабушка учила меня не врать.
— Оу. Твоя мама была слишком занята, трахая своего охранника, чтобы самой научить тебя?
Насколько мал Голливуд? Потому что эти двое кажутся слишком знакомы друг с другом, а я совершенно не представляла об этом.
Смех Коула звучит резче, чем я слышала раньше, и заставляет волоски на моей шее встать дыбом.
— Возможно, тебе стоит приберечь свой острый язычок для новых песен.
— Если мне нужен будет совет по написанию песен от человека, который не получил ни одной награды за свои работы, я обязательно обращусь за помощью к тебе, — усмехается Ава.
— Кстати о наградах, ты должна отдать Элли свой «Грэмми», — Уиллоу встает рядом с Коулом, заслужив его взгляд. Его брови на мгновение нахмуриваются, а затем его лукавая улыбка возвращается на место.
Ава испускает долгий, драматический вздох.
— Элли?
Я напрягаюсь. Больше года я жалела, что Ава не дала мне шанс объяснить свою версию истории, но теперь я больше не чувствую себя так.
Я готова двигаться дальше. К лучшему.
Рафаэль вскидывает голову в ее сторону, и его грозное выражение лица напоминает мне темные тучи, надвигающиеся перед тем, как разразится небо.
— Она явно не хочет с тобой разговаривать, так что сделай нам всем одолжение и уйди.
Краем глаза я замечаю, как она искоса смотрит на него.
— А ты?
— Твой худший кошмар, если ты не найдешь ближайший выход.
Ава тяжело вздохнула.
— Подожди. Разве ты не Рафаэль Лопес?
Он игнорирует ее.
Коул направляет ее к выходу.
— Прощай, Ава. Передай Дариусу, что мы увидимся в аду.
Ее каблуки цокают по мраморному полу, когда она проходит через выход.
— Что это было? — спрашиваю я Коула, как только она уходит.
Он пожимает плечами.
— Я действительно не выношу ее парня.
— Поговори мне об этом, — говорит Рафаэль, прежде чем они с Коулом обмениваются взглядами. После моей поездки в Европу они стали дружелюбнее, тем более что Коул теперь чаще навещает Лейк-Вистерию в надежде, что мы вместе напишем еще один успешный альбом.
Я не собираюсь спрашивать Коула, почему он ненавидит Дариуса, но у меня есть ощущение, что это личное, наряду с гневом, который он испытывает к Аве. Я не знаю, что произошло за год, прошедший с тех пор, как я уехала из Лос-Анджелеса, но сомневаюсь, что когда-нибудь получу ответ от Коула, так что нет смысла долго раздумывать над этим.
— Кто-нибудь хочет выпить? — Коул натягивает свою обычную улыбку, хотя в его глазах по-прежнему застыл затравленный взгляд.
— Да, черт возьми, — Уиллоу откидывает волосы на плечо.
Рафаэль смотрит на меня, и я киваю.
— Только одну.
Уиллоу и Коул возвращаются на озеро Вистерия, а мы с Рафаэлем остаемся в Лос-Анджелесе на следующие несколько дней, чтобы завершить юридический процесс и оставить все, что связано с Авой, позади. К тому времени, когда мы будем готовы встретиться с мисс Коппер, чтобы подписать несколько документов и получить свой первый официальный чек, я уже отчаянно хочу вернуться домой и никогда не возвращаться.
Несколько папарацци пронюхали о нашей истории и решении судьи, а это значит, что мое имя сейчас на слуху в социальных сетях. Я думала, что лишение Авы звания любимицы Америки сделает меня счастливой, но все, что я чувствую, — это безразличие к ситуации, что является явным признаком того, что я готова двигаться дальше.
— Это все? — мой взгляд мечется между чеком, Рафаэлем, сидящим рядом со мной, и адвокатом, стоящим по другую сторону конференц-стола.