Он протягивает мне посадочный талон, чтобы я взяла его.
— Ты обронила его в магазине.
— Виновата, — мои пальцы дрожат, когда я тянусь к бумажке.
— Ты в порядке? — он делает шаг назад, и мои пальцы хватаются за воздух.
— Да. А почему я не должна быть в порядке? — я натягиваю маленькую, хотя и очень напряженную улыбку.
Он хмурится.
— Ты вся дрожишь.
— Мне холодно, — я обхватываю руками свое тело.
— Тогда почему ты вспотела?
Мои пальцы подергиваются от раздражения. Как мы перешли от счастливого игнорирования существования друг друга к тому, что он проверяет мое состояние, как будто ему не все равно, и какой лучший способ вежливо попросить его остановиться?
Когда я не отвечаю, он спрашивает:
— Тебе плохо или что-то такое?
— Элли! Смотри, что я нашел! — Нико, мой рыцарь в светящихся кроссовках, бежит к нам с новым выпуском своего любимого комикса.
— Ого. Где ты его взял? — я быстро вступаю с ним в разговор, хотя знающий взгляд Рафаэля преследует меня еще долго после того, как мы покупаем новый комикс Нико и покидаем книжный магазин в аэропорту.
Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие и собранность, но никакие ободряющие сообщения от Уиллоу и моей мамы или безмолвные молитвы к высшим силам не спасают меня от всепоглощающего чувства тошноты, когда нас зовут на посадку в самолет.
К счастью, Рафаэль не обращает внимания на то, что я уронила по дороге чехол с гитарой, хотя и бросает на меня странный взгляд, когда идет за ним. Я жалею, что взяла ее с собой, но не могла смириться с мыслью оставить ее, в том числе потому, что все еще не уверена, хочу ли я принять предложение Коула написать для него песню.
Кто знает? Может быть, во время нашего путешествия ко мне придет вдохновение.
Нико ничего не знает о моих переживаниях, что является замаскированным благословением, ведь меньше всего мне хочется волновать его из-за самолета. Он ведет нас троих, выглядя гораздо старше своих девяти лет, благодаря тому, как ему удается катить свой чемодан и одновременно разговаривать с бабушкой.
— Si, Abuela. Yo te llamo cuando lleguemos (Да, бабушка. Я позвоню, когда мы приедем).
Мое сердце колотится в груди, когда Нико проходит перед нами и передает свой посадочный талон первого класса улыбающейся сотруднице авиакомпании.
Несмотря на то что Нико обычно путешествует на частном самолете Рафаэля, он ведет себя как профессионал, засовывая посадочный талон в передний карман своего миниатюрного чемоданчика, прежде чем отправиться в рукав до самолета.
Кислота подступает к горлу, когда сотрудница аэропорта приглашает меня пройти вперед. Мои ноги примерзают к ковру, тело парализует страх, пока не срабатывает реакция «дерись или беги».
Нет. Я не могу.
Мысль о том, чтобы сесть в этот самолет и провести несколько часов в маленькой металлической трубе с сотнями людей, оказавшись во власти турбулентности и незнакомого мне пилота, кажется невозможной.
— Мэм? — сотрудница хмурится. — Ваш посадочный талон, пожалуйста?
— Я сам, — Рафаэль засовывает руку в карман моей толстовки, и холодный ужас в животе сменяется волной тепла. Хлопчатобумажная ткань не позволяет его пальцам касаться моей кожи, но мое тело все равно реагирует.
— Просто дыши, — шепчет он мне на ухо, протягивая женщине посадочный талон. — С тобой все будет в порядке.
Правда? Потому что в данный момент я не чувствую ничего даже близко похожего на порядок.
— Нико ждет нас. Видишь? — напомнил мне Рафаэль.
Я была так занята паникой, что совсем забыла о Нико. Мы еще даже не добрались до Гавайев, а я уже все испортила.
Будет чудом, если к концу наших двухнедельных каникул у меня еще будет работа.
— Мисс, с вами все в порядке? — спрашивает сотрудница.
— Смотря что вы подразумеваете под «в порядке».
Она гримасничает.
— Она шутит, — Рафаэль меняет мой посадочный талон на свой. После быстрого сканирования мы оба получаем разрешение на посадку.
Жаль, что мои трясущиеся ноги не хотят подчиняться.
Рафаэль кладет руку мне на спину и слегка подталкивает.
— Я знаю, что это тяжело, но с тобой все будет в порядке, — его теплая и успокаивающая ладонь прижимается к моему позвоночнику, заземляя меня.
Рафаэль, предлагающий мне утешение, — это не то, что я когда-либо думала, но я никогда не откажусь от эмоциональной поддержки во время перелета.