— Ладно. Как скажешь, — говорит он с легким укором в тоне.
Элли сжимает его плечо.
— Может, теперь мы сможем провести время все вместе? Что скажешь?
— Я устал, — Нико заходит в свою комнату и тихонько закрывает дверь.
Рот Элли кривится.
— Я написала тебе сообщение с вопросом, когда ты придешь, но ты не ответил.
— Я был занят, — огрызаюсь я.
Она даже не вздрагивает.
— Он очень ждал сегодняшнего дня. Он не переставал спрашивать о тебе…
— Если бы я хотел это знать, я бы спросил об этом сам.
Она отступает на шаг, как будто мои слова причинили ей физическую боль.
Мне хочется ударить себя по губам. Вообще-то, к черту губы. Хороший удар по яйцам — вот что я заслужил за подобные слова.
— Значит, вот как все будет, да? — ее брови приподнимаются вместе с голосом.
— Черт. Я просто злюсь, но это не оправдание для того, чтобы говорить как…
Она заставляет меня замолчать одним взмахом руки в воздухе. Я видел, как Элли расстраивается и разочаровывается, но никогда не видел, чтобы она смотрела на меня так, будто хочет разделать меня заживо.
— Мне неинтересно выслушивать очередные твои извинения, потому что, очевидно, ты не имеешь в виду ни одного из них, — она хмурит брови. — Для того, кто иногда может быть таким милым парнем, тебе не составляет труда превратиться в засранца, и это заставляет меня сомневаться в том, кто же настоящий Рафаэль.
— Эль, я…
Она смягчается на секунду, прежде чем ее взгляд снова становится жестким.
— Знаешь, что меня больше всего беспокоит в твоих извинениях?
— Что?
— Я им не верю, — как и Нико, Элли исчезает в своей комнате, оставляя меня одного разбираться с ядерными последствиями моего неудачного выбора.
Расстроив Элли и Нико, я провожу остаток дня в своей спальне, обсуждая алименты и содержание ребенка с адвокатом и терзаясь от отвращения к себе. В итоге получается, что если Хиллари не выйдет замуж за другого, то я буду оплачивать ее образ жизни, нравится мне это или нет.
Пока Нико и Элли ужинают в одном из ресторанов курорта без меня, страдания составляют мне компанию, пока я оцениваю решения, которые привели меня к этому моменту. Хиллари будет продолжать находить новые способы вывести меня из себя и просить больше денег, так что мне предстоит научиться перестать беспокоиться об этом.
Если я этого не сделаю, то буду продолжать разочаровывать самых близких мне людей.
Моего сына. Себя. Элли.
Я так много работал, чтобы создать ту жизнь, которая у меня есть. Я потратил свои двадцатые годы, пытаясь и терпя неудачи, чтобы приобрести богатство и безопасность, которые у меня есть сейчас, и что теперь? Конечно, я могу позволить себе шикарный отель и все, что пожелает мой сын, но что толку от всего этого, если он не хочет наслаждаться этим вместе со мной?
Когда я просыпаюсь на следующее утро, то не удивляюсь, что сын молчит. Больно быть отвергнутым после того, как у нас был хороший первый день здесь, но, к удивлению, это не так сильно беспокоит меня, как молчание Элли во время нашего похода к водопаду Маноа.
Нико легко заметить издалека по его разноцветным плавкам и туристическим ботинкам, в то время как Элли сливается с линией деревьев в своих темных леггинсах и спортивной футболке. Она идет рядом с моим сыном и несколько раз помогает ему, когда он спотыкается из-за проблем со зрением, а я иду позади них на случай, если я им понадоблюсь.
Нико невероятно независимый, но он не может скрыть, что иногда ему трудно идти с нами в ногу, учитывая плохую видимость во время части похода и общую новизну тропы.
Когда я ловлю его на том, что он спотыкается в третий раз, в моей груди снова появляется неприятное чувство, и я делаю несколько глубоких вдохов и сосредотачиваюсь на том, что находится в пределах моего контроля.
С ним все в порядке.
Он с Элли.
Он только сильнее расстроится, если ты попытаешься выделить его, что он не такой, как все, напоминаю я себе как мантру.
Наконец мы добираемся до водопада, и Нико с визгом бросается к воде.
— Никакого купания! — кричит Элли.
Нико оглядывается через плечо.
— Я услышал тебя в первые десять раз.
Элли смеется, но тут же сглатывает звук, когда я останавливаюсь рядом с ней. Кроме того, что она задала мне несколько основных вопросов о тропе, она делает вид, что меня не существует. Это триггерит прежнего меня, который ненавидит делать других людей несчастными, хотя я достаточно хорошо знаю себя, чтобы понять, что на этот раз это происходит по более здоровой причине.