Я провел рукой по волосам.
— Я ценю это.
От ее разочарованного вздоха у меня в груди все сжимается.
— Конечно. Я знаю, что ты уже вырос и не нуждаешься во мне…
— Я никогда этого не говорил.
— Тебе и не нужно было.
Я подумываю сменить тему, но в последний момент решаю не делать этого.
— Если честно, я не знаю, как говорить обо всем.
— И ты никогда не научишься, если не попробуешь.
Я несколько секунд думаю, что ответить.
— Между Элли и мной все…
Она ахает.
— Что?
— Напряженно.
— Ох, — ее прежний энтузиазм сошел на нет.
— Не то чтобы она мне не нравилась как человек…
Она вклинивается в разговор, когда я не успеваю закончить предложение.
— Но она не интересует тебя как нечто большее.
Это неправда, но то, что она меня привлекает, не означает, что я могу что-то с этим поделать. Вчерашний разговор дал мне это понять.
— Я не могу, — честно отвечаю я.
Ее звук согласия немного ослабляет напряжение в моих плечах.
— После всего, через что ты прошел, я понимаю, почему.
Я удивлен ее словами.
— Понимаешь?
— Да. Если бы мне разбил сердце тот, кого я любила и кому доверяла, я бы не захотела снова в это влезать.
Может, моя тетя и не знает всех гнусных подробностей моего развода, но она может самостоятельно расставить все точки над «и», располагая той информацией, которая у нее есть.
— Но… — она позволяет этому слову зависнуть в воздухе, заслужив от меня хмурый взгляд. — Если бы я встретила правильного человека, то, возможно, передумала бы.
Проблема в том, что Элли может быть правильным человеком, но это не изменит того факта, что я ей не подхожу.
Хотя мне очень хочется, чтобы это было так.
Глава 30
Элли
Несмотря на беспокойство по поводу завтрашнего рейса на Кауаи, сегодняшний день должен был пройти в наслаждении нашим последним днем на Оаху, избегая тревожных мыслей, но у жизни были другие планы на меня.
С момента как проснулась, я превращаюсь в ходячую, говорящую катастрофу. Сначала я потеряла свой любимый медиатор, а затем пролила макиато на рубашку и полностью испортила свою одежду.
Ни одно из этих бедствий не сравнится с третьим и последним ударом невезения. Даже близко нет.
У Авы явно закончились хорошие идеи для песен, что объясняет, почему она предала меня еще раз со своим новым релизом.
Как мазохистка, я проигрываю последнюю песню Авы в пятый раз, прежде чем снова лечь на кровать. Я подкладываю под голову пропитанную слезами подушку, ложусь в позу эмбриона и закрываю глаза.
Песне «Silver Scars» не суждено было увидеть свет, не говоря уже о том, чтобы в одночасье взлететь на вершину музыкальных чартов, но я должна была предвидеть, что Ава нанесет последний убийственный удар.
Как от огнестрельного ранения в грудь, я истекаю кровью, но никого нет рядом, чтобы увидеть, как умирает часть моего сердца.
Уиллоу: Мне пришлось уговаривать себя не совершать убийство, поскольку ты не отвечала на звонки.
Уиллоу: Если верить Даркнету, есть люди, к которым можно обратиться за подобной работой.
Уиллоу: Их гонорары немного выходят за рамки моего бюджета, но кому вообще нужны двести тысяч долларов?
Я закрываю телефон и смотрю в потолок, пытаясь сдержать слезы. Воздух кажется более плотным, и я с трудом пытаюсь наполнить легкие кислородом.
— К черту ее и Дариуса, — хриплю я.
То, что Ава выпустила альбом, полный моих украденных песен, разрушило весь мой мир год назад, но я думала, что оправилась от предательства и двигаюсь дальше.
Не позволяй Аве снова уничтожить тебя.
Я провожу пальцем по ногам, обводя контуры своих шрамов. Татуировка на бедрах, которую я умоляла маму разрешить мне сделать, когда мне было всего шестнадцать лет, помогает мне держать себя в руках и служит важным напоминанием, когда я чувствую желание выплеснуть свои эмоции на теле, чтобы успокоить те, что у меня в голове.
Это тоже пройдет.
Обводить шрамы всегда успокаивает меня, помогая сосредоточиться.
Ненавижу, когда мне кажется, что я двигаюсь дальше — что я наконец-то делаю позитивные шаги к лучшему будущему, — но что-то обязательно затягивает меня обратно в темную яму сомнений и отвращения к себе.
Так чувствует себя Рафаэль? Потому что это ужасно.