— Я не могу.
— Почему? Ты делаешь это уже восемь месяцев, так что это не может быть так сложно.
— Так было раньше.
— Раньше?
— До того как я понял, насколько мне не все равно.
Глава 37
Элли
Я сказала себе, что не поведусь на очередные извинения Рафаэля. Я уже делала это раньше, и посмотрите, к чему это привело.
К разочарованию. Досаде. Сердечной боли.
Мне надоело позволять ему притягивать меня и отталкивать в тот момент, когда между нами все становится слишком реальным. Нечестно продолжать ставить себя в такое положение в надежде, что мы сможем двигаться вперед.
Он был прав с самого начала.
Я действительно заслуживаю такой любви, о которой пишут песни. Не грустные, как те, которые мне нравится писать, а счастливые, под которые танцуют на свадьбах, потому что они безупречно описывают, каково это — любить и быть любимой.
— Знаешь, чего я хочу? — спрашиваю я с нотками гнева.
Кажется, его смутил мой вопрос.
— Чего?
Мой гнев подстегивает меня.
— Кого-то, кто заботится обо мне так чертовски сильно, что сделает все возможное, чтобы защищать меня, а не причинять мне боль, и я быстро прихожу к пониманию, что ты не такой человек. По крайней мере, не для меня.
Я видела, как Рафаэль ведет себя с людьми, которые ему небезразличны. Как он относится к Нико, Джулиану, своей тете и семье Муньос. Его поддержка, терпение и преданность непоколебимы, и он доверяет им настолько, чтобы впустить за свои стены.
Потому что они никогда не давали ему ни одной причины не делать того, напоминаю я себе, повторяя его предыдущие слова.
Глубоко укоренившаяся печаль овладевает его выражением лица.
— Что, если бы я захотел стать таким человеком? Для тебя?
— Что? — шок сменяется разочарованием, которое я испытывала раньше. Он должен был согласиться с моими словами, а не бросать мне вызов.
— Я сегодня много думал, — он оставляет это заявление без внимания.
Я продолжаю молчать.
— Ты не возражаешь, если мы присядем для разговора? — он наклоняет подбородок в сторону зоны отдыха внутри моей каюты.
— Думаешь, это хорошая идея?
— Я бы не хотел изливать тебе свои чувства посреди коридора, если ты не против.
Я подумываю сказать ему «нет» и послать его подальше, но любопытство не дает мне этого сделать. Вздохнув, я открываю дверь шире, давая ему достаточно места, чтобы войти.
— Не заставляй меня пожалеть об этом.
Он подходит ближе, намеренно задевая меня, когда заходит внутрь.
— Не заставлю.
Я закрываю дверь сильнее, чем нужно, полностью отгораживая нас от остального корабля. Его взгляд мечется между диваном и креслом, прежде чем он выбирает первое.
Я сажусь в кресло, скрещиваю ноги и жду.
Рафаэль разжимает сжатые руки и смотрит на меня.
— Насчет того, что я сказал ранее…
Я молчу. Не дышу. Даже не моргаю, пока он набирается храбрости, чтобы продолжить.
Он смотрит на свои руки, словно в них заключены все ответы на вопросы Вселенной.
— Мне трудно доверять людям.
Я киваю.
— Я всегда был таким, с самого детства, — он выпускает еще один дрожащий вздох. — Думал, что если буду держать людей на расстоянии, они не смогут причинить мне боль.
Я впиваюсь пальцами в колени, чтобы не потянуться и не схватить его за руку.
— Звучит одиноко.
— Какое-то время так и было…
— Но?
Его рот открывается, но тут же захлопывается, прежде чем он вытирает лицо рукой.
— Я никому не рассказывал об этом раньше.
Я дважды моргаю.
— Никому?
— Никому, кроме моего предыдущего психотерапевта.
— А как же твоя семья?
Он качает головой.
— Я не хотел, чтобы они смотрели на меня по-другому.
Мое маленькое капризное сердце сжимается от такого откровения.
От доверия.
Но крошечный голосок в моей голове напоминает мне, что я слишком часто обжигалась c Рафаэлем, чтобы возлагать на него большие надежды.
— Тогда зачем ты мне это рассказываешь? Ты даже не доверяешь мне.
Ему требуется несколько мгновений, чтобы встретить мой взгляд, но когда он это делает, я вижу, что его бдительность ослабевает. Сначала он хмурится, затем его глаза становятся менее напряженными, и только после этого я вижу сломленного человека, скрывающегося за угрюмой внешностью.
Я вижу в нем не слабого мужчину, а достаточно сильного, чтобы быть уязвимым со мной, зная, что я могу причинить ему боль. Что я могу взять его секрет и использовать его против него, если захочу.