— Ты не посчитал нужным выяснить, не обманула ли тебя мать твоего ребенка?
Он пожимает плечами, но я могу сказать, что эта мысль беспокоит его, хочет он это признавать или нет.
— Она сказала, что забыла принимать таблетки в течение нескольких дней, и я поверил ей на слово, — он качает головой. — Ошибка номер один, но неважно. Мы собирались стать родителями, независимо от того, обдумала она свой выбор или нет.
— Но почему ты женился на ней?
Он скорчил гримасу.
— Что? — спрашиваю я.
Румянец ползет по его шее и заливает щеки.
— Ее родители настояли.
— В каком веке они родились?
— В том, где они отреклись бы от нее и уничтожили ее трастовый фонд, если бы я не сделал то, что они хотели. Это не была огромная сумма денег, но ее было достаточно, чтобы больше финансово от них не зависеть.
— А как же строительная компания твоего дяди? — я забыла, как она называлась до того, как Джулиан переименовал ее в «Lopez Luxury».
— Моя тетя боролась с депрессией после внезапной смерти дяди, а Джулиан пытался помочь ей и управлять целой компанией в двадцать лет, не имея почти никакого опыта. Я помогал, как мог, но бизнес шел ко дну.
— Звучит как кошмар.
— Женитьба на ней в любом случае была временным решением. Я никогда не хотел подачек, особенно от ее родителей, но поскольку Джулиан изо всех сил пытался сделать строительную компанию прибыльной, а мои первые несколько идей приложений оказались массово провальными, оставалось либо принять помощь ее родителей, либо стать точно таким же, как мои родители.
— Это…
— Мой худший кошмар, — его взгляд падает на пустые руки. — Хотя я знал, что никогда не прибегну к наркотикам или другим похожим мерзостям, мысль о том, что я буду бороться с отсутствием денег и счетами, как они, подтолкнула меня к отчаянному решению, которым я не горжусь.
— Это несправедливо, — мой голос дрожит.
Его улыбка не достигает его глаз.
— Если я чему-то и научился, так это тому, что жизнь никогда не бывает справедливой.
Мама давно научила меня, что люди идут на большие жертвы ради безопасности и душевного спокойствия, и мы не можем осуждать их за их выбор, пока не пройдем по их пути, но мне все еще больно за него и за то, что он женился на той, в ком не был уверен из-за своей прошлой травмы.
Очень больно.
Я перестаю дергать за свободную нитку на своих спальных штанах.
— Почему же ты остался женат на ней после того, как стал миллиардером? Тебе же больше не нужны были деньги ее родителей.
Он пристально смотрит на меня.
— Что?
— Ты действительно хочешь услышать этот ответ?
— Да? — по крайней мере, я так думала, пока он не спросил меня об этом.
— Потребовалось время, но между нами все наладилось. Нико свел нас вместе, и несколько лет мы были счастливой маленькой семьей. Я думал, мы оба стремимся к тому, чтобы наш брак был крепким, — его неодобрительный смех режет меня, как нож. — Но как только Нико пошел в детский сад, трещины начали образовываться снова, на этот раз сильнее, чем раньше. Она вернулась к работе, а я сосредоточился на управлении строительством, пытаясь запустить приложение «Dwelling». Мы все больше отдалялись друг от друга, но было проще игнорировать возможные признаки и надеяться, что все наладится, как в прошлый раз. В какой-то момент я даже предложил завести еще одного ребенка, что, похоже, привело ее в бешенство.
— Но лучше не стало.
Он качает головой.
— Нет. Как и хуже, но только потому, что она выжидала, пока мое приложение не станет успешным, как утверждал ее отец, — его голос дрожит. — Он был моим первым инвестором, так что был со мной с самого начала. Он точно знал, что происходит за кулисами и сколько Хиллари может заработать, если компания выйдет на биржу, хотя я и понятия не имел, пока не подал на развод, — от его горького смеха у меня по позвоночнику пробегает холодок.
Желчь бурлит в моем желудке.
— Она оставалась с тобой из-за денег?
Его горло сжимается, когда он кивает.
— Ее родители сказали, что она в долгу перед ними за то, что они помогали нам с самого начала. Вот почему она осталась, несмотря на то, что влюбилась в одного из своих коллег.
Пока я не заговорила, он продолжает:
— Думаю, часть меня любила ее, поэтому было так больно. Я думал, что я ей небезразличен, а потом понял, что она притворяется лучше, чем я.
— Рафаэль… — я хочу обнять его, но остаюсь сидеть на месте, мое сердце физически болит от того, что я не могу дать ему хоть какое-то утешение.