Никогда прежде я не испытывала подобных чувств. Никогда не хотела успокоить кого-то так сильно, что мне было больно оставаться в стороне. Я не знаю, что с этим делать, но жжение в груди не утихает, пока я не подхожу и не сажусь рядом с ним.
Я обхватываю его руками и тяну, пока мы не оказываемся прижатыми друг к другу. Сначала он напрягается, но после нескольких движений моей руки по центру его спины его мышцы расслабляются, и он испускает вздох. Его рука ложится на внутреннюю сторону моего бедра, отчего по ноге пробегают мурашки, которые я изо всех сил стараюсь игнорировать.
Он чертовски старается скрыть свое дрожащее дыхание.
— Ее роман длился уже больше года, но я был так сосредоточен на том, чтобы моя чертова компания вышла на биржу, что не замечал этого. Я должен был понять, что это странно, что она продолжала работать, несмотря на то, что у нас наконец-то появились деньги, чтобы она могла быть матерью-домохозяйкой, как и хотела, но я решил, что ей просто нравится ее работа, — его смех горький и полный ненависти к себе.
Я прижимаю ладонь к его щеке.
— Ты не виноват в том, что кто-то воспользовался твоим доверием.
— Я пытаюсь убедить себя в этом, но все признаки были налицо. Если бы я просто остановился и обратил внимание, то смог бы избавить себя от боли, потраченных времени и денег.
— Это была обыкновенная ошибка.
— Похоже, я часто их совершаю.
— Знаешь, кем это тебя делает?
— Глупцом?
— Человеком.
Он смотрит вдаль, а я смотрю на него, вбирая в себя каждую деталь его лица.
Рафаэль может быть красив, но то, что делает его по-настоящему захватывающим, — это его сердце. Не удивительно, почему он хочет защитить его, особенно после всего, что он рассказал о Хиллари и ее семье.
Виню ли я его за то, что он не доверяет другим? Нет. Ни в коем случае, особенно после того, через что он прошел. Если бы я была на его месте, уверена, что мне было бы трудно сделать то же самое, и это только заставляет меня сопереживать ему еще больше.
Не знаю, сколько времени мы просидели в тишине, но он заговорил первым.
— То, что я сказал раньше о недоверии к тебе…
— Я понимаю, почему ты это сказал, — я не знала всех подробностей его развода, но теперь знаю… Неудивительно, что он не хочет жениться снова. Я тоже не уверена, что смогла бы.
Он качает головой.
— Я не это имел в виду.
— Ох.
Он делает долгий, затяжной вдох, от которого у меня замирает сердце.
— Я сегодня разговаривал с Нико и понял, что у нас с ним есть кое-что общее.
— Что?
— Мы оба боремся с тем, чтобы подпускать людей близко.
У меня вырывается смешок.
— О, расскажи мне об этом. Помнишь, какой ад устроил мне Нико в первый месяц занятий музыкой? — я подумывала о том, чтобы отдать его другому репетитору, но потом Берт напомнил мне о том, каким маленьким ужасом была я, когда только начинала заниматься в «Сломанном Аккорде», поэтому я продолжала упорствовать.
В конце концов Нико открылся, как я и надеялась, и с тех пор его любовь — это подарок.
Взгляд Рафаэля останавливается на мне.
— Да, это напомнило мне, что если мой сын научился впускать тебя, то и я смогу.
— Ты не обязан.
— Не обязан, но я хочу, — он сжимает мое бедро так, что у меня замирает сердце, и это не имеет ничего общего с моим страхом, что он заметит шрамы, скрытые под моими штанами. — Так же, как я хочу простить тебя за то, что ты держала в секрете ухудшающееся зрение Нико.
Давление в моей груди нарастает.
— Спасибо.
Его голова со вздохом откидывается назад, когда он прислоняется к дивану.
— Говорить об этом… лучше, чем я думал.
— Не зря люди говорят, что правда освобождает.
Его смех мягкий и в то же время чертовски сильный. Мой взгляд устремляется на его губы. Промах длится всего секунду, но Рафаэль, кажется, успевает уловить его, прежде чем его рот растягивается в самую наглую ухмылку, которая только может существовать на свете.
Я хочу поцеловать его прямо в его глупое лицо.
— У тебя ужасное выражение лица, — говорит он.
Я постукиваю себя по виску.
— Может, я хочу, чтобы ты так думал.
— Значит, ты не хочешь поцеловать меня прямо сейчас?
Вот дерьмо.
Глава 38
Элли
Я несколько раз моргаю.
— Будет ли это иметь значение, если я это сделаю?
— Может быть.