Гарри Кинг неподвижно стоял возле двери. В первую минуту его очень поразил вид этой дрожащей от волнения женщины, её совершенно непонятные для него слова. Она продолжала говорить, а он опустил глаза и пристально рассматривал пол. Он не двинулся с места, не порывался ответить ей.
Наконец, мистер Вандемер повернулся к нему и заговорил спокойным, размеренным тоном.
– Вы уже, вероятно, знаете, что ваша растрата в настоящий момент не тайна. Ее удалось раскрыть.
Бледное, серьезное лицо кассира стало еще мертвеннее, выражение еще более торжественным и важным.
– Совершенно отказываюсь, понимать, – произнес он отчетливым, но слабым голосом, – почему мое личное маленькое несчастие так расстроило м-сс Сторрс.
– Ты, может быть, сам желаешь объясниться с мистером Кингом? – спросил мистер Вандемер, глядя прямо в лицо мистеру Сторрсу.
Тот отрицательно мотнул головой и мистер Вандемер приступил к щекотливому объяснению.
– Вы явились сюда по приглашению мистера Сторрса и мы не имеем права выпустить вас отсюда иначе, как в сопровождении полицейского агента. Вас арестуют и без всякого сомнения признают виновным в растрате банковских денег. Я буду с вами вполне откровенен и не скрою, что доказать, что облигации похищены вами, будет нам довольно трудно. Позвольте вас спросить: вами-ли взяты облигации и признаете-ли вы себя виновным в этом похищении на суде?
Гарри Кинг на минуту оторвался от созерцания пола, взглянул на мистера Сторрса и тотчас, молча, опять потупил глаза.
– Я хотел бы вам предложит еще несколько вопросов, мистер Кинг, – помолчав, сказал мистер Вандемер. – Простите, вы женаты?
– Нет, – ответил мистер Кинг.
– Вы содержите кого-нибудь?
– Нет.
– У вас нет никого близких?
– Сестра есть, но ее я обеспечил.
Мистер Вандемер пристально смотрел на молодого человека, в его зорких глазах появилось более мягкое выражение. Видимо, мистер Кинг внушал ему симпатию. Что-то подозрительно похожее на жалость было в выражении его глаз.
– За преступление, совершенное вами, – а улики имеются в данном случае на лицо, – вам грозят принудительные работы, мистер Кинг. Кроме того, на вас же ляжет обвинение в похищении банковских облигаций.
– Нет, этого не будет, – быстро заговорил мистер Сторрс. – Я не выступлю с обвинением против тебя, Гарри. Я буду молчат.
Мистер Вандемер бросил презрительный взгляд в сторону зятя, повернулся к нему спиной и направился к двери. Сделав несколько шагов, он круто повернул обратно.
– Или вы, или мистер Сторрс будет признан виновным во всей этой грязной истории, – сказал он. Даже если мистер Сторрс будет упорствовать в молчании, вас все же не оправдают. Для нас существенно важно, мистер Кинг, чтобы имя мистера Сторрса не трепалось бы всюду зря в связи с этим делом. Если вы согласитесь избавить нас от треволнений и довольно ощутительных расходов, связанных с доказательством вашей исключительной виновности в настоящем деле, то я с своей стороны обещаю вам пустить в ход все мое влияние, чтобы добиться смягчения вашей участи. Как только вы отбудете наказание, я обязуюсь помочь вам начать жизнь сызнова.
Мистрисс Сторрс, делая невероятные усилия, чтобы подавить бурные рыдания, взглянула на кассира и воскликнула:
– Умоляю вас, мистер Кинг…
Он жестом заставил ее замолчать и, повернувшись к мистеру Вандемеру, сказал, обращаясь к нему:
– Я беру всю вину на себя, но покорнейше прошу вас не беспокоиться и не хлопотать обо мне.
Мистер Сторрс, как ужаленный, откинулся на спинку стула. Мистрисс Сторрс, рыдая, вышла из комнаты. Мистер Вандемер молчал, не находя, чтобы сказать приличествующее случаю. Быстрота, с какой последовало согласие, и бескорыстие молодого человека совершенно ошеломили мистера Вандемера. Он чувствовал, что молодой человек поступает вполне искренно, отказываясь от всякой награды за свою услугу. Но удивление мистера Вандемера вскоре улеглось. Он сумел добиться того, чего хотел, и теперь у него было одно только желание: как можно скорее сбыть с рук все это дело. Он все еще чувствовал редкую для него симпатию к мистеру Кингу и решительно не знал, как теперь быть с ним. Он не мог заставить себя тотчас же отправить в тюрьму человека, согласившагося взять на себя чужое преступление. Кассир первый нарушил неловкое молчание. Он поднял глаза и сказал:
– Будьте добры, мистер Вандемер, и пошлите за полицейским агентом. Я не стану вас утруждать своим присутствием и тотчас же последую за ним.