Выбрать главу

– Они и его заподозрят. Они уличат его в растрате и припишут ему исчезновение облигаций.

Он вышел из банка, завернул за угол, перешел на бульвар и, убедившись, что его никто не видит, поднял три патрона и вновь зарядил револьвер. Затем он позвал извозчика и поехал домой.

Мистрисс Сторрс, только что вернулась домой, когда у подъезда остановился извозчик.

Она выглянула в окно и очень удивилась, увидев мистера Сторрса, сходившего с извозчика. Она пошла ему на встречу.

– Ты не дождался лошадей? – спросила она.

– Нет, мне, может быть, придется уехать с первым вечерним поездом. Мне необходимо переговорить с тобой. Пойдем.

Он провел ее в свою комнату и запер за собою дверь на ключ. Увидя эти приготовления, мистрисс Сторрс заговорила:

– В чем дело, Генри? что случилось?

Мистер Сторрс прислонился к двери и посмотрел на нее, но не был в состоянии произнести ни одного слова.

– Ради Бога, скажи мне, – продолжала она. Она нетерпеливо подошла к нему и взяла его за руку. – Отойди от двери и выпусти меня отсюда. Садись же. Я пошлю сейчас за доктором. Что случилось?

Его мертвенно-бледное лицо, вся его понурая, искривленная фигура не на шутку испугали ее.

– Клара, – сказал он хриплым голосом, – я все потерял. У меня нет больше ничего, ни одного доллара.

Мистрисс Сторрс выпустила его руку и отошла от него, брови её нахмурились, она удивленно взглянула на него.

– Какие ты глупости говоришь, – сказала она резко.

– Я сказал тебе правду, Клара, – возразил он расслабленным голосом. Он выпрямился и медленной, неуверенной походкой направился к стулу. – У нас не осталось ни единого цента, да и банк несостоятелен. Завтра все узнают про это.

Он беспомощно опустился на стул, закрывая лицо руками. Она села несколько поодаль от него. Удивленное выражение лица быстро сменилось гневным.

– Еще что скажешь? – насмешливо спросила она.

– Это не все, – ответил он, пристально глядя на нее.

Ему, видимо, хотелось как можно скорее отделаться от неприятного признания.

– Пропало несколько облигаций, и хотя в кассе растрата и кассир мог украсть их. Но весьма возможно, что в этом обвинят меня. Меня могут приговорить к отдаче в исправительную тюрьму. Что прикажешь мне делать теперь?

Он пошарил в кармане и вытащил револьвер, чтоб она видела его.

– Отдай мне револьвер, – холодно сказала мистрисс Сторрс, протягивая руку.

Он отдал револьвер жене с видимым облегчением.

– Как ты смел это сделать, – сказала она презрительно, с ненавистью в глазах глядя на него. – Благодаря тебе, я теперь нищая, ты обесчестил меня и моих детей!

Внезапный гнев до неузнаваемости исказил черты лица мистера Сторрса. Жена никогда еще не видела его в таком состоянии.

– Смотри, берегись, – прошипел он. – Тебе легко говорить. Ты, ведь, всегда желала богатства? Знай же, что вечера и воскресные школы не дают его. Я же спросил тебя, что мне делать? Разве тебе все равно? Если нужно бежать, то мне нечего терять здесь время.

Она ходила по комнате, а он все еще продолжал говорить.

– Зачем ты обращаешься ко мне теперь, когда все уже кончено? – воскликнула она. – Ты ни разу не заикнулся мне о возможности подобного риска.

– Ты сама этого не желала. Ты бы тогда стала меня презирать также, как в настоящую минуту. Ты рассчитывала на удачу с моей стороны, а как достичь богатства тебе было вполне безразлично. Счастье изменило мне, я тут совершенно не причем…

– Что теперь делать? Как я могу ответить тебе на это. Почем я знаю? Но неужели нет никакого выхода, нет спасения?

И тот, и другой так часто употребляли слово «спасение», что странно, что оно не напомнило им того Евангелия, на которое они так любили ссылаться в то время, когда жизнь их текла мирно и спокойно. Но оба думали теперь только об одном: как бы им спасти свои деньги и свою репутацию. Всякое упоминание о Боге, или о душе, показалось бы им теперь пошлым.

– Необходимо добыть двадцать тысяч долларов для того, чтобы меня не посадили на скамью подсудимых. Двести тысяч спасут банк от неминуемого краха.

Она, рыдая, опустилась на стул. Мистер Сторрс нервно заерзал на месте, поглядывая то на жену, то на пол, он то сжимал свои пальцы, то вновь разжимал их. Он только теперь снял шляпу, устало прислонился головой к спинке стула, закрыл глаза и ждал, что будет дальше. Прошло полчаса в молчании. Мистрисс Сторрс то садилась и рыдала, то вставала и ходила взад и вперед по комнате. Наконец, она прервала молчание: