Они часто гуляли в парке, вечером к ним присоединялась и мисстрисс Вандемер. Иногда в парк заходили судья и мистер Вандемер, занятые серьезными разговорами.
Как то вечером Дора и Ричард вышли из дому, перешли улицу и направились в парк. У калитки стояла Эмелина. Она обернулась и внимательно следила за ними, пока они открывали запертую на ключ калитку и вошли в парк. Она случайно встретилась глазами с Ричардом, он не утерпел и еще раз взглянут на нее. Она поняла, что он что-то говорит о ней своей спутнице. Ричарда поразило меланхолически страстное выражение её лица.
– Какое оригинальное лицо у неё, – сказал он.
– Но моему, она красавица. Лу находит ее только интересной.
– Как жаль, что я не рассмотрел ее, как следует. Она кажется мне и красивой, и интересной.
– Как я хотела бы походить на нее, – проговорила Дора.
– Ты! – воскликнул он. – Зачем это тебе понадобилось?
Они шли несколько поодаль друг от друга и разговаривали в полголоса. Нежная листва придавала какой то своеобразный оттенок лунному свету. Весною вся природа оживает. Даже если ветра нет, шелест травы не умолкает. Из кустов доносится какой то таинственный шепот, слышится треск распускающихся почек.
– Разве ты не знаешь, что лучше тебя нет никого на свете, – сказал Дик. – Все остальные привлекают лишь мимоходом мое внимание. Ты одна совершенство для меня.
– Но если бы я была красавицей, и бы тебе больше нравилась и доставляла бы больше наслаждения.
Дик с удивлением посмотрел на нее. Он знал, что она говорит вполне искренно и смутно начинал догадываться о силе её чистой любви к нему и о её полной покорности его воле. К сожалению, этот проблеск сознания продолжался не долго и страсть вновь заговорила в нем.
Ричард часто заходил днем в комнату Доры. Никто из домашних не протестовал против этой привычки, усвоенной им с детства. Но как-то раз судья рано вернулся домой, застал их врасплох вместе и остался очень недоволен, заметив их возбужденный, лихорадочный вид и неестественный блеск глаз. Он не сделал им никакого замечания, но в тот же вечер высказал мисстрисс Вандемер свое мнение на этот счет.
– Предоставляю вам переговорить с Ричардом, – сказал он. – Я не могу позволить, чтобы они виделись на едине в её комнате, это, наконец, неприлично.
– Какие глупости, – обиделась за сына мисстрис Вандемер.
– Я решительно против этого, – упрямо настаивал на своем судья. – Все это было хорошо, пока они были еще детьми, но не теперь.
С этого момента Дик и Дора стали обманывать своих родителей и видеться тайком.
Ричард кипел негодованием на судью, нервничал и мучил Дору. Он достиг того возраста, когда одна платоническая любовь уже не удовлетворяет мужчину, и бедная Дора пала жертвой его проснувшейся чувственности. Она беспредельно любила его и отдалась ему всею своею чистою душою.
Светало. Дора всю ночь простояла на коленях возле своей кровати, она была взволнована и смущенна и вряд ли могла молиться.
С детства она росла, окруженная непонятными ей традициями и предрассудками. Теперь в эту ужасную минуту ей не на что было опереться, кроме шатких убеждений, патетических молитв и экзальтированности, порожденной религиозными мечтаниями. Она горячо любила Дика всею своею неиспорченною душою, любовь доставляла ей отраду, а позднее она спасла ее от полного отчаяния.
Ричард не добивался теперь свидеться с нею наедине. Совесть начинала его мучить. Он виделся с нею в присутствии своей матери и иногда целовал ее в лоб или волоса. Но пока Дора была счастлива. Весь мир казался ей окутанным сумерками и дивно прекрасным. Но время шло. Дора, погруженная в свои счастливые мечты, не замечала странную, разительную перемену в отношениях к ней Ричарда. Отчасти ее вводил в обман и сам Дик своею преувеличенною нежностью к ней. Он уже успел остыть к ней и старался преувеличенною нежностью искупить перед ней свою вину. Но вскоре она заметила его охлаждение и поняла все, что для нее крылось под этим ужасным открытием.