Выбрать главу

Доктор внимательно посмотрел на больную, затем дотронулся до плеча судьи, сделал Лу знак, чтобы она следовала за ним и повел их в прихожую.

– Она заснула и, может быть, совершенно поправится. Вам, – и он взглянул на судью, – лучше вовсе не показываться ей. Вы только вредно ей. Молодую леди попрошу бывать как можно чаще, важно, чтобы больная увидела ее, когда проснется. Если болезнь пойдет нормальным ходом, то первое время она будет очень много спать.

Лу слушала доктора, затаив дыхание, и невольно схватилась за грудь. Судья простился и уехал. Доктор, обратился к Лу и спросил ее:

– Вы согласны просидеть у кровати больной всю ночь напролет?

– Как вы думаете, она поправится?

– Да, она любит своего ребенка и в нем её спасение.

Глава XXII

В течение последующих трех дней Дора почти все время спала. Каждый раз, когда она просыпалась, первое, что ей бросалось в глаза, была Лу с ребенком на руках. Лу провела одну ночь в воспитательном доме, на следующий день она вечером отправилась домой, переночевала там, рано встала и побежала к Доре. Так продолжалось все время, пока Дора лежала в воспитательном доме. Ей жаль было разлучаться с Дорою, хотя бы не надолго, и она искренно негодовала, что сон отнимает у неё столько драгоценных часов.

– Она просыпалась ночью? – спрашивала Лу сиделку, как только она приходила в воспитательный дом. Но кроме беспокойства о Доре, была еще и другая причина, заставлявшая ее бежать рано утром в воспитательный дом. Получив успокоительный ответ и, узнав, что Дора с вечера еще не просыпалась, Лу на цыпочках проходила через всю громадную комнату и наклонялась над колыбелью, в которой лежал и спал Дорин ребенок. Иногда его глаза были широко раскрыты и Лу казалось, что он поджидает её появления, так как, увидя ее, он тотчас же тянулся к ней своими рученками и всем своим маленьким тельцем, весело начинал разговаривать по своему и чмокал губами. Лу была бы очень удивлена, если бы она могла взглянуть на себя со стороны в то время, когда она стояла, наклонившись над колыбелью. Радостная встреча ребенка совершенно преображала её лицо и доставляла ей громадное удовольствие.

Лу все эти страшные дни почти ни над чем не задумывалась против обыкновения. Ей просто страшно было думать о чем-нибудь. Ей казалось, что она идет во сне по траве и цветам, солнце весело сверкает, а краем глаза она видит край пропасти. Она боится взглянуть в нее, слишком она близка от неё.

Веселый ребенок не желал думать, а Дора только изредка просыпалась и была еще слишком слаба для этого.

Лу тщательно избегала всяких разговоров с матерью и, вернувшись домой, под предлогом усталости тотчас же отправлялась к себе в комнату. По вечерам Эд поджидал ее по близости и провожал ее до угла сквера. Но он все больше молчал, отлично понимая её настроение. Лу была ему очень благодарна за это. Она рассказала ему всю историю с Дорою и сообщила ему о рождении ребенка, скрыть которое было немыслимо, все равно, он узнал бы эту тайну рано или поздно. Она не могла в точности вспомнить те выражения, в которых она рассказала ему о случившемся, но часто, сидя возле постели Доры, перед него вставала вся сцена этого разговора с ним. Она вновь переживала то болезненное чувство полного отчаяния, с которым она тогда так торопливо рассказала ему все и тот ужасный момент, который она испытала, когда все уже было ею сказано. Ей казалось тогда, что стоит ему заговорить и она навсегда возненавидит его. Но он промолчал, взял ее под руку и повел ее дальше.

Она сама едва-ли сознавала, что она с каждым днем все больше и больше ищет в нем поддержки. Если она, случалось, и вспоминала о своих отношениях к нему, то тотчас же уверяла себя, что брак для неё теперь немыслим. Она старалась не думать об этом, так как тотчас вставало перед нею ужасное несчастие Доры и горькая судьба, которой она была всецело обязана своей обманутой любви. Она ненавидела теперь всех мужчин. В качестве мужчины Адамс стал ей прямо нестерпим. Но как олицетворение сильной поддержки и сочувствия, он действовал на нее успокаивающе. Он нравственно поддерживал ее во время выздоровления Доры. Она почувствовала бы себя очень одинокой, если бы он не поджидал ее по вечерам у воспитательного дома. Она или разговаривала с ним или молчала, смотря по настроению. Он был отличный товарищ, искренний, полный надежд и здоровья и так умел входить в её положение, что, когда он говорил, она прислушивалась не к словам, а к его приятному голосу, который так успокаивал и подбодрял ее.

Но настало время, когда и ей пришлось подумать о будущем и откровенно высказаться на этот счет. Как то вечером, направляясь с ним домой, она вдруг объявила ему: