— Я буду себя хорошо вести! А яйца — это птенчики, я знаю… И ты, конечно, знаешь, не зря же ты Магическая Моди. Спасибо, спасибо тебе!
— О, ничего, не стоит благодарности. Мы, магические зайцы, рады услужить славным филинам, во…
— И должен тебя отблагодарить. Сейчас для тебя спою. Редко кого удостою я такой чести, а для тебя…
И он взлетел в крону дуба. Порывшись там, он выволок маленькую лиру и принялся ее настраивать, пробовать струны и голос.
Трень-трень-трень…
— У-гу-гу-у-у-у-у-у-у…
Брень-брень-брень…
— Ху-ху-ху-у-у-у-у…
Лапы зайчихи едва не вскинулись к ушам, но она собралась с духом и даже выдавила слащавую улыбку.
Филин напыжился, надулся и разразился ужасающим уханьем, в котором с трудом угадывались слова какой-то совиной баллады.
Долго еще у Моди звенело в ушах. Пересилив себя, она захлопала лапами и принялась нахваливать исполнителя сразу же, как он захлопнул клюв и опустил инструмент.
— Потрясающий голос! Какая сила, мощь, в жизни такого не слыхала, во!
Эйшо скромно поклонился:
— Ну, раз тебе так нравится, я еще спою.
— Нет-нет, побереги свое горло для милой подруги, которую обещала тебе тетушка.
— Гм… Пожалуй, ты права, Модная Моги… Ух, что с тобой?
Моди томно поднесла лапу ко лбу:
— Нет, ничего особенного… Просто три-четыре камня этих безобразников… Да и усталость сказывается…
Эйшо засуетился:
— Да, да, ложись да отдохни, засни до утра. А об этих хвостатых можешь не беспокоиться. Я уж за ними присмотрю.
В эту ночь Моди спала спокойно, зная, что никакой враг ей не страшен, пока в ветвях над ней восседает могучий Эйшо Бардвинг.
Проснулась Моди уже после восхода солнца, отдохнувшей и посвежевшей. Утро обещало добрый летний денек. В лесу вовсю распевали птицы, уже стрекотали кузнечики. Хорошо в лесу! Моди осмотрелась, зевая и потягиваясь, и тут заметила над собой Эйшо. Филин крепко спал, не замечая, что происходит вокруг него.
Моди, недовольно ворча, подбросила веток в почти угасший костер, вытащила лепешки и принялась греть их возле пламени.
— Х-ха, «ложись да отдохни, засни до утра». «Можешь не беспокоиться, я за ними присмотрю»… Тоже мне, ночная птица. Сонная тетеря, а не филин. А бедную зайчиху запросто могли сожрать, на куски разорвать. Вот майор Малл тебе бы фитиль вставил… Ну и пусть себе дрыхнет, а я потихонечку с лепешками управлюсь.
— У-ху-ууу, как вкусно пахнет! Лучите лягушки!
Зайчиху чуть не сбил с ног порыв ветра из-под крыльев Эйшо. Он рухнул возле костра, беспокойно вертя головой и хлопая глазищами.
— У-у-у, у тебя и мед есть, лепешки намазывать!
Зайчиха подумала, не лишить ли соню завтрака, но Эйшо и не спрашивал разрешения. Он уже заграбастал лепешку и, не дожидаясь меда, отправил ее в клюв. Моди поспешила спасти что-нибудь и для себя.
Наевшись, Эйшо принялся вышагивать взад-вперед, постоянно вертя головой.
— Работай, голова, работай, — то и дело приговаривал филин. — Это я думаю, думаю, — пояснил он, повернувшись к Моди.
— Слышно, как мысли стукаются, во, — кисло заметила она.
— Вот балда! Мыслей совсем не слышно! — Сегодня Эйшо относился к Моди без вчерашнего почтения.
— Прошу прощения, мне показалось, — поспешила извиниться зайчиха.
— И вот что я надумал. Барсук, которого ты ищешь. Барсук ведь не мышь, в траве не скроется. Зверь редкий, крупный. Куда такому зверю податься? Точное дело, в аббатство Рэдволл. Много путешественников туда наведывается каждый сезон.
— Верно-верно, — оживилась Моди. — Ведь и мне велели в Рэдволл идти. Надо мне туда отправляться. Только вот как дорогу найти?
— Знал я дорогу, да, как водится, забыл. Зато помню, кто дорогу знает, и тебя к ним отведу.
Моди быстренько подхватила мешок со скудными пожитками.
— Отлично, пернатый друг. И кто же знает туда дорогу?
Эйшо склюнул прилипшую к когтю крошку.
— Слышала о землеройках Гуосим?
Зайчиха уже стояла с мешком за плечами.
— О, землеройки Гуосим, партизанский союз Цветущих Мхов! Конечно, конечно! Встречались мы с ними. Отличные ребята, спеть любят, повеселиться, пиры горой закатывают.
Они пустились в путь. Зайчиха топала по лесу, Эйшо Бардвинг летел над деревьями, то и дело спускаясь пониже, чтобы поболтать.
— Я как раз собирался зачем-то в гости к Гуосим, да забыл зачем и забыл, что собирался. Стар я, должно быть, стал. Голова дырявая, ничего не помню.
— Ничего, ничего, — утешила Моди. — Главное — дорогу не забыть. И не заблудиться.