Генерал помолчал.
— Настоящий солдат должен не только хорошо стрелять, — сказал он. — Он должен еще владеть собой. Владеть своими нервами. Еще неизвестно, что важнее… Разве вы не согласны со мной, лейтенант?..
Н. ХОДЗА
ГЕНЕРАЛЬША
Четыре женщины бережно опустили гроб в могилу.
— Да будет тебе земля пухом! — сказала Аксинья. — Прощай, милая!
Комья сырой земли посыпались на неумело сколоченный гроб. Последней к могиле подошла женщина в кирзовых сапогах, повязанная черным платком. Она бросила в могилу ком земли, тяжело вздохнула и отошла в сторону.
Женщины взялись за лопаты. Земля быстро заполнила неглубокую яму. Когда на месте, где только что золотились ромашки и синели колокольчики, появился могильный холмик, все пошли прочь. Впереди шла женщина в кирзовых сапогах, шла легкой неслышной походкой, словно боясь вспугнуть печальное безмолвие. Вдруг она резко остановилась и, когда с ней поравнялась Аксинья, гневно заговорила:
— Почему вы медлили? Приди я два дня назад, все обернулось бы иначе. Она была бы жива!
Аксинья всхлипнула:
— Легко ли вас найти? Пока добрались, пока ты явилась… Что у нее было-то?
— Аппендицит… Нужна была срочная операция…
Кончиком платка Аксинья смахнула слезу.
— Выходит, зря мы тебя потревожили… Не сердись…
— Полно тебе, Ксюша…
— Ладно, не буду… Мужик-то твой где? Прокофьевна сказала — военный он.
— Военный…
— Надо ж такое, чтоб ты в наш край попала! Как это ты исхитрилась?
— Объяснила командованию, кто я, откуда, — вот и все.
Они вышли на пригорок. Внизу виднелись дома.
— Немцы к вам не заглядывают?
— Бог миловал. Да что им и делать у нас? Они, проклятущие, свое уже сделали! Сама видишь…
Женщины спустились к деревне. У околицы Аксинья сказала:
— Прокофьевна аж помолодела с твоего прихода. Неужли у матери родной не погостюешь? У нас безопасно, полицаев нет, староста — сама знаешь…
— Нельзя! — сказала резко женщина. — Гостевать приеду после войны. Прощай, Ксюша. К ночи уйду…
Она толкнула калитку и той же легкой, неслышной походкой поднялась на трухлявое крылечко…
1. Рассказ обер-лейтенанта полиции безопасности Боргмана
В девять утра меня вызвал начальник полиции безопасности штурмбаннфюрер Кауфман и приказал арестовать жену генерала Карева.
— Имеются сведения, — сказал начальник, — что жена этого бандитского генерала внезапно покинула партизанский лес и направилась в деревню Липицы. Насколько мне известно, — начальник хихикнул, — вы, в свое время, навестили это местечко, господин штурмфюрер…
Черт возьми! Действительно, я побывал в этой деревушке! В августе сорок первого. И оставил после себя небольшую память! Приказал расстрелять всех мужиков. Потому что вблизи Липиц нашли убитых фельдфебеля и ефрейтора. Пришлось преподать этим русским кое-какой урок. После расстрела мы устроили там неплохой костер! В результате уцелела одна улица, да и та обгоревшая. Жителей в Липицах осталось всего человек сорок, бабы с детьми. С тех пор прошло два года, и эта деревня не доставляла нам никаких хлопот. Но вот сегодня штурмбаннфюрер неожиданно заговорил о ней.
— Слушайте внимательно, — продолжал начальник. — Жена генерала Карева — врач. Ее возраст и внешность нам, к сожалению, неизвестны. Мы даже не знаем ее имени. До сих пор она нас не интересовала, но сегодня на рассвете мы получили шифровку, из которой явствует, что она находится в данный момент в Липицах. Мы не можем упустить такой случай. Вы согласны со мной?
— Так точно, господин штурмбаннфюрер! Необходимо арестовать ее! — ответил я.
— Возникает естественный вопрос, — продолжал начальник. — Почему жена генерала Карева оказалась в этой деревне, где, как нам известно, осталось тридцать или сорок баб. Что она там делает? — Штурмбаннфюрер был когда-то учителем и каждое свое задание сопровождал пространными рассуждениями. — Ваше мнение, господин штурмфюрер?
— Возможно, что у партизан иссякли медикаменты, и она отправилась в населенный пункт, чтобы…