— Эта была сделана прошлым летом.
Детектив Феллер подошел к Хит, и они принялись рассматривать фотографию. Священник и три латиноамериканца были запечатлены на какой-то демонстрации: взявшись за руки, они шли по улице под большим транспарантом. Лицо отца Графа, который как раз в этот момент выкрикивал какой-то лозунг, было видно четко; вне всяких сомнений именно этого человека убили в «Опасных связях».
Экономка мужественно восприняла новость о смерти священника, она осенила себя крестным знамением, затем, склонив голову, произнесла про себя молитву. Когда женщина закончила, на висках у нее вздулись вены, по щекам потекли слезы. На столике у дивана стояла коробка с бумажными платочками; Никки взяла ее и протянула женщине, та промокнула слезы.
— Как это произошло? — спросила она, глядя на скомканный платочек, который держала в руке.
Старушка была на грани срыва, и Хит решила пока не сообщать ей подробностей: ни к чему ей было знать о том, что священник погиб в «камере пыток» БДСМ-клуба.
— Мы сейчас это выясняем.
Экономка подняла взгляд.
— Он страдал перед смертью?
Детектив Феллер, прищурившись, посмотрел на Никки и отвернулся, чтобы скрыть выражение лица; казалось, его внезапно заинтересовали фото на полке.
— Причина смерти пока не установлена; детали мы узнаем из отчета коронера, — сказала Никки, надеясь, что ее увертка не слишком примитивна. — Понимаем, что для вас это огромная потеря, но нам нужно задать вам несколько вопросов. Позже, не прямо сейчас.
— Конечно, спрашивайте все, что нужно.
— Сейчас нам хотелось бы осмотреть дом священника, миссис Борелли. Взглянуть на его бумаги, спальню.
— На его шкафы, — добавил Феллер.
Никки подалась вперед:
— Возможно, мы обнаружим нечто такое, что сможет помочь в поисках убийцы.
Экономка озадаченно взглянула на нее:
— Простите, еще раз?
— Я сказала, что мы хотели бы осмотреть…
— Я слышала, что вы сказали. Я имела в виду… вам нужно обыскивать дом еще раз?
Детектив наклонилась к женщине.
— Хотите сказать, что кто-то уже проводил здесь обыск?
— Да. Вчера вечером, другой полицейский. Он сказал, что занимается делом об исчезновении отца Графа.
— О, конечно, у нас иногда происходят накладки, — пробормотала Хит. Это вполне могло быть случайностью, но ее беспокойство усиливалось. Она поймала на себе взгляд Феллера; он тоже напрягся. — Скажите, как его звали?
— Я забыла его имя. Он представился, но я была так расстроена. — Она хмыкнула, затем подавила всхлип. — Он показал мне значок, такой же, как у вас, и я его впустила и разрешила здесь хозяйничать. Пока он ходил по дому, я смотрела телевизор.
— Ну что ж, уверена, что он предоставил начальству рапорт. — Никки раскрыла блокнот. — Однако мне, возможно, удастся заполучить отчет поскорее, если вы опишете этого полицейского.
— Да, конечно. Высокий, темнокожий, или теперь принято говорить «афроамериканец»? Очень приятный, с таким добрым лицом. Лысина. О, и небольшая родинка, такое темное пятно вот здесь. — Она прикоснулась к щеке.
Хит прекратила записывать и надела на ручку колпачок. Этого было достаточно: экономка только что описала ей капитана Монтроза.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Детектив Хит сама не знала, чего хочет больше всего: застать капитана Монтроза в участке и расспросить его о визите в дом священника или найти кресло начальника пустым и ненадолго отложить неприятный разговор. Но сегодняшним утром она, как обычно, оказалась в помещении отдела убийств первой. Кабинет капитана был заперт; за стеклянной стенкой, откуда открывался вид на рабочее помещение детективов, было темно. Никки испытала разочарование. Она не любила откладывать все на потом, особенно если дело было щекотливым; инстинкт подсказывал ей сразу бросаться в бой и уже дальше действовать по обстоятельствам.
Она сказала себе, что все это пустяки и ей просто нужно прояснить ситуацию. На первый взгляд в визите капитана в церковь Невинно Убиенных Младенцев не было ничего необычного. Заявление об исчезновении человека, живущего в пределах его участка, давало ему вполне законный повод поговорить с заявителем. Это была стандартная полицейская процедура.
Странным было то, что начальник участка сам занялся делом, какие обычно поручают детективу третьего класса или даже опытному патрульному офицеру. Да еще и проводил обыск в одиночку… Конечно, в этом не было ничего неслыханного, однако случалось такое редко.
Час назад Хит и детектив Феллер, надев перчатки, обошли дом священника, но не обнаружили никаких следов борьбы, взлома, кровавых пятен или писем с угрозами — словом, ничего из ряда вон выходящего. Криминалисты должны были осмотреть дом более тщательно, и в ожидании их прибытия Никки порадовалась, что у Феллера хватило такта промолчать, однако его мысли были написаны на лице. Монтроз, на которого постоянно давили боссы и собирались завести дело в отделе внутренних расследований по неизвестному обвинению, пренебрег стандартной процедурой и самостоятельно обшарил дом жертвы в ночь убийства. Когда Хит высадила Феллера у станции метро на 86-й, он сказал ей на прощание: