Далеко не в первый раз за время отсутствия Рука Никки невольно задумалась, какую остроту отпустил бы он сейчас. Должно быть нечто вроде: «Прекрасный слоган для рекламы». Затем Никки представила, как чиркает спичкой и сжигает фото Рука на пороге «Ле Сирк».
После того как Роксан сказала имя и телефон «госпожи», Хит спросила ее о клиентах.
— Это все на ней, — ответила менеджер. — Она платит мне за помещение, как парикмахерша. Искать клиентов — ее работа.
— И последний формальный вопрос, Роксан. Вы можете вспомнить, где находились вчера где-то между шестью и одиннадцатью вечера? — Никки немного расширила временные рамки, поскольку официального отчета от Лорен Пэрри еще не поступало.
— Да, могу. Я обедала с мужем, потом мы пошли в кино.
Записав названия ресторана и кинотеатра, Никки продолжила:
— И ваш муж сможет это подтвердить?
— А как же, разумеется, — кивнул Симми Пельтц.
Никки перевела взгляд со старого хрыча на Роксан и сделала себе еще одну заметку, на сей раз мысленную: никогда не делать поспешных выводов, особенно в Нью-Йорке.
Разве Рук только что не преподал ей этот болезненный урок?
Хит позвонила Каньеро и велела найти «госпожу», пока Роксан и ее муж еще сидели в комнате для допросов, чтобы они не смогли предупредить женщину. Хит предложила им альбом с фотографиями сексуальных маньяков и насильников и оставила рассматривать снимки, зная, что это бесполезное занятие; однако ей нужен был какой-то предлог, чтобы задержать их в участке. Каньеро находился в паре кварталов от дома Андреа Боум, расположенного в Челси, и уже через пятнадцать минут перезвонил Никки. Соседка по квартире сообщила, что мисс Боум с уик-энда в отпуске. Никки спросила:
— Она не сказала, куда та уехала?
— Амстердам, — ответил Каньеро. — Город, не улица.
— Подумать только. Отдых в Амстердаме. У «госпожи».
— Ага, — согласился он. — По-моему, это скорее рабочая командировка.
— Свяжись с таможней, пусть проверят ее паспорт, хочу убедиться, что она действительно уехала, — велела Никки. — Хотя, на мой взгляд, алиби — лучше не придумаешь. С фото священника есть какие-нибудь успехи?
— Nada. [20]Но поиски в клубах не прошли даром. В основном я разговаривал с «рабами», так что моя самооценка теперь стремительно летит вверх.
Хит не терпелось узнать, что происходит в доме священника, но Лорен Пэрри прислала ей сообщение: она закончила вскрытие тела отца Графа. Поэтому Никки позвонила детективу Гинсбург только после того, как села в машину и отправилась к коронеру.
— В чем дело, Никки? — удивилась Гинсбург.
— Ничего особенного, просто еду в офис судмедэкспертизы и хочу узнать, что ты смогла выяснить за последние полтора часа.
Хит не удалось скрыть раздражение: ей совершенно не нравилось, что приходится названивать подчиненной, которая сама должна информировать ее о выполнении простого задания. Одним из сомнительных достоинств Шерон Гинсбург была ее толстокожесть, так что детектив, видимо, не заметила сарказма.
— А что ты скажешь этому ублюдку журналисту? — поинтересовалась Гинсбург. — Вот если бы я с ним трахалась, то больше бы ему не дала?
Хит захотелось закричать так громко, чтобы у нахалки лопнула барабанная перепонка. Но она сдержалась, мысленно сосчитала до трех и спокойно произнесла:
— Шерон, так что с экономкой?
— Ага. Миссис… — Послышался шелест страниц.
— Борелли, — подсказала Никки. — Что сообщила тебе миссис Борелли насчет пропавших вещей?
— На самом деле ничего особенного. Она такая странная. Работа для нее — прямо как священная миссия. Знает каждый сантиметр дома, как будто это музей. — Гинсбург снова зашелестела страницами. — Итак, в итоге мы выяснили, что из шкатулки с ценностями пропал медальон.
— Что за медальон?
— Да какой-то медальон со святым. — Гинсбург прикрыла трубку рукой, послышались приглушенные голоса, затем она продолжила: — Со святым Христофором. [21]
— И по ее словам, это единственное, что пропало из дома? — уточнила Хит.
— Пока да. Мы сейчас вместе с ней проводим осмотр. — Гинсбург заговорила нарочито деловым тоном. — Но миссис Б. сказала, что в вещах непорядок. В основном мелочи. Ящики с рубашками и носками не задвинуты до конца, как она любит, книги стоят неровно, шкафчик с фарфором плохо закрыт.
У Никки начинала складываться определенная картина, которая ей очень не нравилась. Судя по всему, некто провел в доме священника обыск, причем методично, не разбрасывая вещи, как это обычно делают преступники. Он действовал с осторожностью. Скорее всего, профессионал. Мысли ее обратились к Монтрозу. Мог ли он провести подобный обыск?
— Шерон, составь список всех пропавших вещей, даже если техники делают то же самое. И список всего, что было передвинуто, разбито, сломано. Ничего не упусти, понятно? — Хит взглянула на часы на приборной панели. — Я до вас, похоже, доберусь еще нескоро, так что поговори с миссис Борелли, если она уже оправилась. Расспроси ее об отце Графе, обрати внимание на подозрительные вещи: необычные привычки, ссоры, посетителей — ну, ты и без меня все знаешь.
Последовала пауза.
— Конечно, конечно, — рассеянно ответила Гинсбург.
Хит пожалела, что не отправила в церковь Каньеро, как собиралась вначале. Это послужит ей уроком. Она решила заехать к экономке позднее и поговорить с ней еще раз.
Улицы были забиты машинами. Практически любая погода заставляла горожан пренебрегать тротуарами и прятаться в автомобили; так было и сейчас, холодным зимним утром, когда пронизывающий ветер обжигал лицо. Найти место для парковки оказалось весьма непросто. На въезде в гаражи Медицинского центра Нью-Йоркского университета, расположенного рядом с офисом судмедэкспертизы, красовались надписи «Извините, все места заняты». Детектив Хит поехала по 1-й авеню, но даже места у входов были заставлены полицейскими машинами. Никки свернула на 34-ю, сделала круг и оказалась около своего тайного убежища — огороженной стоянки больницы «Бельвью», расположенной под ФДР-драйв. [22]Ей предстояло пройти целый квартал под леденящим ветром, но иного выхода не было. Охранник так уютно устроился в своей будке, что даже не высунул носа, когда Хит остановилась; она заметила за замерзшим стеклом только руку, махавшую ей, чтобы она проезжала.
Прежде чем выйти из машины, Хит взяла смартфон и снова просмотрела электронную почту. Пропущенных писем от Рука не было. В последний раз, сказала она себе, в самый последний раз. Хит нажала на иконку «обновить» и смотрела, как она вращается. Снова возник список писем, и Никки поняла, что ей предстоят долгие мучения.
К тому моменту, когда Хит добежала до крыльца офиса судмедэкспертизы, ее лицо онемело от холода, а из носа потекло. Даниэль, сидевшая за стойкой администратора, одарила Никки сияющей улыбкой и нажала на кнопку — зажужжал замок, и дверь сдвинулась в сторону. Войдя в небольшое помещение, где обычно ждали полицейские, детектив увидела, что три из четырех кабинок заняты офицерами, разговаривающими по телефону. Термостат был неисправен, и Никки сбросила пальто. Взглянув на кучу курток на спинке стула, она направилась было к пустой вешалке, когда телефон в кармане завибрировал.
Номер был незнакомым, однако Никки узнала код: звонили с Полис-плаза. Монтроз в своем сообщении написал, что он в штаб-квартире. Никки не хотелось говорить с ним о деле при других офицерах, но она решила, что стоит хотя бы ответить.
— Хит, — произнесла она.
— Это знаменитая Никки Хит? — Она не узнала голос, однако чувствовалось, что собеседник улыбается во весь рот; к тому же первая фраза показалась ей слишком фамильярной для незнакомого человека.
21
В Католической церкви Христофор — покровитель путешественников. Медальоны с его именем часто помещают в автомобилях.
22