«Ну, конечно! – вдруг подумала про себя Фея. – Еще бы! Ведь впервые за все эти годы я не пропела утреннюю песню Принцу! А я–то думаю, что это он с утра такой мрачный? Ведь утренняя песня настраивает его на нужные мысли, нужные чувства, а без нее – мало ли что начнет приходить ему в голову? Ведь эти люди – такие слабые, такие непостоянные…»
Фее вдруг даже стало как–то не по себе – ну как она могла не пропеть ему утреннюю песню? Но потом она вспомнила: просто вчера она с Принцем легла спать очень поздно. По случаю годовщины их свадьбы она впервые за пять лет отступила от неизменного распорядка дня, решив дать Принцу выспаться, и пропела песню только для Зверят и детей. И, судя по всему, зря.
Но сама эта ошибка только укрепила ее во мнении, что сегодня должно произойти что–то плохое, ведь обычно все дурные события предваряются какими–нибудь сбоями в привычном распорядке дня – это очевидно для каждой нормальной феи. Она даже хотела было отменить задание Принцу, но, взглянув на его сразу повеселевшее лицо, подумала, что это будет слишком жестоко.
«Да, – подумала Фея, отпивая из стакана прохладный розовый сок и наблюдая за тем, как Принц набивает себе полные щеки сладкой розовой ватой, его любимым лакомством, – человеку не просто быть мужем феи. Мы ведь совсем не такие, как людские женщины: мы слишком сильны, слишком подавляем мужское самомнение… Бедный мой Принц! Он чувствует себя со мной совсем затертым в тень! Какая я все–таки эгоистка! Ну, ничего, сходит в лес, а потом я ему дам более ответственное задание, чтоб не скучал больше!» Однако какой–то неприятный осадок остался в душе Феи.
А Принц действительно был доволен.
«Наконец–то и на мою долю выпал маленький подвиг! Ведь целебные травы моей любимой Феи спасут много жизней и многих избавят от страданий!» – радостно подумал Принц. Он знал это доподлинно и на собственной, так сказать, шкуре. Фея почти ежедневно пользовала какое–нибудь животное и ей всегда нужны были мази и отвары из целебных трав.
Да и розовая пища сыграла свою роль. От нее всегда улучшалось настроение, всегда хотелось напевать под нос какую–нибудь песенку, всегда хотелось предпринять какое–нибудь доброе дело. Принц называл это «розовым настроением», потому что от нее даже в глазах появлялась легкая розовая дымка. Удивительно все–таки, хотя они в основном ели одну и ту же розовую пищу, та совершенно не приедалась Принцу и каждый раз была по–новому удивительно вкусной и сочной – что–то среднее между спелыми апельсинами, клубникой, арбузом и манго. Фея готовила ее в разных видах: то суп из розовых одуванчиков, то каша из розовых хлопьев, то розовый сок или сладкая вата к соку. Вкусовая гамма немножко различалась, но незначительно.
Вот и сейчас: стоило Принцу, успокоившись, приняться за еду, как он уже обо всем позабыл. Розовая пища буквально таяла во рту, а в груди росло ощущение радости, восторга, готовности взяться после еды за любое доброе дело.
«Хотя почему это, – подумалось вдруг Принцу, – Фея кормит меня именно розовой пищей?»
Конечно, за столом время от времени появлялись и молоко из молочных деревьев, и овощи, и фрукты, но розовая пища была обязательным компонентом ежедневного рациона.
Однажды, вспомнил Принц, он как–то сказал Фее: «Я сегодня не голоден, съем только пару груш и все…» Но Фея тогда как–то странно на него посмотрела и погладила своей ручкой по голове, отчего по всему телу разлилось ощущение покоя и тихой радости – так она делала всегда, когда Принц ей возражал. А потом сказала:
«Хотя бы стакан розового сока надо выпить обязательно! Он придаст тебе сил, а то в лесу ослабеешь еще… Давай, ради меня! Глоточек, маленький глоточек, хорошо?»
И с этими словами она сама взяла стакан сока и протянула Принцу, при этом так на него посмотрела, как это могут делать только женщины – Принц просто не в силах был ей отказать. Но как только стакан сока был выпит, Принц уже просто не мог остановиться, настолько вкус розовой пищи был притягателен, что, вкусив ее один раз, хотелось есть еще и еще, до самого насыщения.
«Странно, зачем все–таки надо обязательно есть розовую пищу?» – не раз думал Принц.
Да и вообще, его любимая Фея, при всей своей общительности и веселости, когда дело касается разных феиных штучек была неизменно закрыта и немногословна: «Дорогой, не суй свой любопытный нос куда не следует, а то без носа останешься, так, кажется, у вас говорят?» И, щелкнув его по этому самому любопытному носу пальчиками, переводила разговор на другую тему.
«Наверное, я сегодня какой–то излишне подозрительный», – подумал Принц и выбросил из головы все посторонние мысли.
«Розовое настроение» уже вступило в свои права: в груди росло чувство радости, покоя, бодрости, солнце стало казаться ярче, лица Феи, детей и мордочки Зверят – еще милее, и Принц весело рассмеялся. В конце концов, сегодня ему предстоит совершить в лесу настоящий подвиг, а это уже не мало!
2.
После ухода Принца, Фея, поручив все домашние дела Зверятам, полетела на службу. Или, выражаясь буквой Устава, «осуществлять Бескорыстное и Самоотверженное Служение по соблюдению Священных Принципов Порядка и Процветания на вверенной Сообществом территории».
Следует заметить, что это служение для любой феи начинается с того самого момента, когда она заканчивает тридцатилетнее обучение в Школе, и длится всю оставшуюся жизнь. В тот день юная фея торжественно клянется перед престолом Их Премудрости защищать слабых, творить добро, помогать нуждающимся, познавать, совершенствовать и украшать окружающий мир. Защита, таким образом, даже для Хранительниц Предела была только одной из многих задач, которые они выполняли в рамках своего Служения.
А потому и теперь, когда на границах с Пределом вроде бы все спокойно, Фея ничуть не освобождалась от исполнения своих должностных обязанностей. Она просто могла переключиться на другие, не менее важные дела. Самым насущным из них в данный момент была помощь выводку маленьких медвежат, чья мать серьезно поранила себе лапу об острый сук и временно не могла ходить. Накормить маленьких медвежат могла теперь только Фея.
С этой работой она успешно справилась.
Фея быстро нашла спрятанную в густом сосновом бору берлогу, в которой жил весь выводок, и приземлилась рядом с нею. Медвежата, учуяв аромат только что распустившихся роз – неизменный признак приближения всякой феи – радостной гурьбой, как грибы из корзинки, высыпали навстречу и окружили крылатую гостью, нетерпеливо требуя кормежки. Они так настойчиво терлись об ее стройные точеные ножки и с таким удовольствием лизали их, что Фея от души рассмеялась. Расцеловав и немного потискав каждого из медвежат, она решила, что позаботиться, в первую очередь, следует об их раненой матери. А потому она протиснулась в берлогу и еще раз обработала раны на лапе медведицы специально приготовленной заживляющей мазью. Медведица не сопротивлялась. Как известно, все животные любили фей и доверяли им, как самим себе. Медведица довольно заревела и ласково облизала личико Феи своим большим розовым языком. А медвежат Фея покормила молоком. Они так забавно пили его из большой бутылки с соской, жадно выпучив свои большие, карие, еще такие несмышленые, глазки, как будто боялись, что им не достанется. От этого густая белая жидкость обильно лилась по их бурой шерстке на траву.
Фея весело смеялась, гладила их по мохнатым головкам и думала о том, как же она все–таки любит свою работу. Что может быть лучше на свете, чем помогать нуждающимся, заботиться о совершенстве мира, думала она. Правда, раньше ей было одиноко, но теперь у нее есть Принц и двое замечательных детей. Помогать нуждающимся ей стало вдвойне приятно, ведь когда у тебя в душе царит мир и любовь – ты охотнее делишься ими с другими.