– Хорошо, сестра, я сделаю! – выкинув правую руку вверх в уставном салюте, бодро ответила Фея, и бросилась в погоню.
Обнаружить беглецов не составило большого труда. Фея мысленно направила луч анализатора на одну из мечущихся внутри круга тварей, скопировала ее образ, а потом запустила поисковое заклинание – искать подобных в ближайшей округе. Ответ пришел через пару мгновений: твари всей толпой двигались строго на запад. Согласно данным анализатора, они успели оторваться уже довольно сильно. Фея с досадой подумала, что нагнать теперь их будет не так–то просто.
Самое плохое было в том, что твари летели к единственному в этой глуши населенному людьми месту. Об этом свидетельствовали их гнусные помыслы, телепатически прочитанные Феей. Правда, до поселка было еще далеко, но сама мысль о том, что впервые за столько тысячелетий твари из–за Предела могут нанести вред людям, была для Феи невыносимой!
А потому она, недолго думая, набрала большую высоту, поскольку лететь над верхушками деревьев можно было намного быстрее, и устремилась что было сил вперед.
3.
Маленькая деревушка с таверной на восточной окраине под вывеской «Королевская охота», была единственным поселением людей, которое располагалась так близко к зоне Предела. Люди боялись этих мест, а потому опасались селиться здесь. Только отдельные смельчаки, рыцари из Авалона, дерзали подходить близко к границам Предела и даже переходить их: надо же им на ком–то оттачивать свое мастерство.
А вот почему «Королевская охота», как называли свой хуторок поселяне, располагалась так близко от этого гиблого места, никто точно не знал. Историю вообще люди знали плохо, да и грамотных было немного среди сельских жителей. Впрочем, ходили легенды, что поселение возвел один древний король – то ли сам основатель Авалона, то ли один из его ближайших потомков, – который любил охотиться на тварей Предела. Выжил же хуторок, скорее всего, только благодаря тому, что феи так крепко стерегли границы Предела, что за многие тысячи лет тварям ни разу не удалось прорваться к людям и навредить им. А потому никто и не спешил оставить насиженное место.
«Королевская Охота» – это всего пара десятков ухоженных двухэтажных деревянных домов с аккуратными черепичными крышами. Добротные крепкие стены, никогда не запиравшиеся на ночь ворота, резные наличники, уютные крылечки и веранды домов были покрыты яркой краской теплых тонов.
Сама таверна по своему внешнему виду ничем не отличалась от жилых домов, кроме вывески у входа. На ней бравый мужчина в доспехах и на коне, в шлеме с королевской короной вот уже какую сотню или тысячу лет трубил в охотничий рог и с длинным копьем наперевес, со стаей верных гончих преследовал оленя с ветвистыми рогами.
Жители хутора, как и во всех остальных городах и селах Содружества, явно не бедствовали. Круглый год здесь царило лето, все культуры созревают самосевом – знай только собирай –, урожайность – десять крат, неурожаев нет никогда, дожди вовремя, как по заказу, войн да воров нет – живи да радуйся! Оттого–то у всех поселян и были такие упитанные розовощекие лица. Мужчины носили обычно солидные кожаные сапоги и щегольские шляпы с перьями, а женщины – разноцветные платья из ситца и льна с красивой вышивкой золотыми и серебряными нитями и даже платки из шелка. Эра Порядка и Процветания давно стала реальностью для всех, даже самых простых, жителей Целестии.
Правда, вот уж который год в «Королевской охоте» не могли найти ответа на вопрос, куда подевался один странный юноша, который жил на хуторе больше месяца. Он прославился у поселян тем, что рассказывал в таверне какие–то чудные истории по вечерам, а потом пропал без вести, как в воду канул…
– Да говорю я тебе: феи его утащили, фе–и! – хлопнул крепкой мозолистой рукой по гладко отполированной поверхности стола рослый мужик с длинными висячими усами. Он явно перебрал свежего пива нового урожая, которое здесь подавалось, и громко икнул. – Известно же, что они мужиков наших похищают, своих–то у них нету!
– Давай–давай бреши дальше, дуралей! Где ж это видано, чтоб бабы жили одни–то, без мужиков! В своем ли ты уме, а–а–а? – покрутив пальцами у виска, ответил, также громко икнув, его собеседник. Им был молодой человек в щегольской кожаной охотничьей куртке. – Сколько не охочусь в здешнем лесу – ни разу твоих фей не видал!
– Э–э–э–х, сопляк, доживешь до моих годков–то… – сказал усатый мужичина, а потом взял кружку пива и, сделав большой глоток, смачно рыгнул. Затем, хитро прищурив правый глаз, внимательно посмотрел на молодого охотника и продолжил. – Ты, видать, не по нраву им пришелся: они охотников не любят, хе–хе. Они зверушек холят и лелеят, что мамка дитятю…
– Да брось ты! – раздраженно махнув рукой, перебил усатого молодой охотник. – Утащили его, наверное, твари из Леса, вот это точно! Я сам однажды видел одну такую. Рожа черная, рога как у козла, а глазища–а–а–а – ВО! – красные. И вылупились на меня… А я как из лука – ба–а–ац! – в шар ему! А он – на тебе! – исчез! – Молодой охотник, оживленно жестикулируя, при слове «бац!» так ударил пудовым кулаком по крышке стола, что кружка пива подпрыгнула и часть ароматного напитка пролилась. Привлеченные шумом посетители прыснули от смеха – смекнули, парень явно перебрал.
К столу подошла дородная молодая девица в аккуратном белом накрахмаленном переднике и чепчике и принялась вытирать образовавшуюся лужицу тряпкой.
– А, по–моему, и фей–то никаких нету и в помине, – с деланной ленцой проворковала она низким грудным голосом. – «Феи все феи», а где они? Сколько живу уже в «Охоте» – ни разу не видела! А даже если они и есть… Наши–то девки их нисколько не хуже, а, пожалуй, и получше будут… – И стрельнула глазками в сторону молодца в кожаной куртке.
– Уйди, глупая, уйди с глаз! – рассердился усатый мужичина. – Не знаешь ничо, а туда же! Вот доживи до моих годков – будешь говорить. А я–то фею видел – во! – когда пацаном еще бегал по лесу! Сам! Сам видел! – и гордо ударил кулаком в волосатую грудь, показавшуюся из расстегнутой от жары рубахи.
Вся таверна притихла, и даже вытиравший стаканы за стойкой хозяин застыл на месте, прислушиваясь. Дородная девка, стараясь не потерять из виду парня, отошла к стойке налить новые кружки, но наливала их заведомо медленно, прислушиваясь к разговору.
– И… и–и–и–к… как же она? Похожа на наших–то девок, а? – хитро прищурившись, ухмыльнулся охотник.
– Не–е–е–е! – замотал головой его собутыльник. – Нашим девкам до них далеко–о–о–о–о, не чета–а–а–а!!! Как пегой деревенской кобыле до белых лошадок господ из Авалона, ха–ха! У них во! Во! И во! – красноречивыми жестами показал усатый пропорции воображаемой феи, которые оказались явно не в пользу стоявшей у стойки дородной девицы. Весь зал покатился со смеху, как и собеседник в кожаной куртке.
– А что же ты, старый козел, – не стесняясь в выражениях, воскликнула обиженно она, – на нашенской–то женился, а не на своей крылатой–то?! Небось, не подошел ей мордой своей конопатой! (лицо мужика действительно все было в веснушках).
– Э–э–э, дурында, ну тебя! – опять махнул рукой мужик с досады. – Што с бабами разговаривать? Ума–то у них все равно нету! Я ж тогда малец был, годков десять было мне тогда! Залез, помнится, на дерево яйца у куропаток–то потаскать – любил их сырыми лопать в детстве. Да фея–то взлетела: в голубом вся, крассявая… Жуть! И так пальчиком–то мне погрозила, мол, не балуй, малец, а потом палочкой мне по голове бу–у–умсь… Очнулся я, значит, уже на берегу речки, на песочке лежу, а в голове личико–то ее так и вертится, так и вертится – беленькое, глазки голубенькие, волосики золотистые, губки розовенькие… На всю жизнь запомнил, но ни разу больше–то и не видел! Так что вот и пришлось… – поворачиваясь гневно в сторону дородной – …и пришлось жениться на нашенской–то. А то б не отказался и я… от феи!