При этих словах вся таверна покатилась со смеху. Посыпались реплики: «Ну, старый пень дает», «Перегрелся на солнышке на бережку, да и все тут», «Напился, старый хрен, и брешет» и все в таком духе. А охотник, между тем, также просмеявшись вдоволь, вдруг уставился в окно:
– Смотри… отец… она… – указывая пальцем куда–то, еле выдавил из себя он.
– Хто, она? – нехотя отрываясь от своих пьяных грез, пробормотал усатый.
– Кто, кто, фея, дурак!
– Фея–я–я–я–я?????!!!!!!!
Длинноусый мужчина стремглав бросился к окну. Там, у стогов со свежевыкошенным сеном, за низкой деревянной изгородью, разделяющей двор таверны и расположенный за ней общественный луг, в воздухе парила… Настоящая фея! В белоснежной тунике, вышитой синими васильками, легких сандалиях на миниатюрных ножках, с распущенными длинными сверкающими на солнце золотистыми волосами и серебряным ободком на голове. Она парила в воздухе и совершала какие–то пассы магическим жезлом, не обращая никакого внимания на людей.
На крик охотника и усатого мужика выбежала вся таверна, таращились во все окна, кое–кто забрался на крышу и поднялся такой галдеж, что не слышно было никого и ничего – все слова смешивались в какую–то кашу.
Тут Фея, наконец, повернула к ним свою прекрасную головку, отчего длинноусый мужик сразу же схватился за сердце: «Она!» Затем прекрасная гостья прикоснулась своим тонким пальчиком к розовым губкам и в то же миг все посетители таверны враз замолчали, не в силах произнести ни звука.
А уже мгновение спустя раздался дикий вой, и десять уродливых тварей беспорядочной толпой вылетели из леса. Пять черных как сажа свиней с перепончатыми как у летучих мышей крыльями и волчьими клыками, которые хищно торчали из раззявленных пастей. На них верхом – черные полулюди–полукозлы: мохнатые, с острыми рогами, красными глазами и длинными ножевидными когтями.
Парень в кожаной куртке дрожащим пальцем указал на них, пихая локтем длинноусого под бок, но тот лишь отмахнулся, не в силах оторвать своего восхищенного взгляда от точеной стройной фигурки Феи.
Твари с диким свистом летели на таверну, но у деревянной ограды они вдруг со всего размаху врезались в невидимую стену и попадали, оглушенные, на деревянные брусья. Дальше Фея с ними не церемонилась. Вырвавшийся из камня, венчавшего магический жезл, острый пламенный клинок в одно мгновение разрезал ошеломленных тварей напополам. Тела их на глазах у пораженной публики скукоживались и испарялись, пока у ограды не остались лишь уродливые черные проплешины, впоследствии прозванные жителями «Чертовы копытца».
Фея же повернулась вновь к восхищенным зрителям, провела по своим устам пальцем, и, громко жужжа как исполинская пчела, быстро набрала высоту и исчезла за горизонтом. Толпа зрителей обрела дар речи и, наконец, смогла вволю выразить свой восторг.
Долго еще хутор после этого случая не мог прийти в себя от такого потрясения. И длинноусый мужчина, и молодой охотник в кожаной куртке тут же были единогласно признаны всеми поселянами знатоками таинственного мира по ту сторону леса и стали «первыми парнями на деревне». А «чертовы копытца» потом долго показывали всем приезжим как главную достопримечательность этих мест. О пропавшем же молодом чудаке, о котором судачили в последние несколько лет, теперь основательно позабыли. В самом деле, тут произошло ТАКОЕ!.. А мало ли кто куда пропадает? Может, спьяну в реке утонул – и такое бывает…
Но Фею людская суета уже не волновала. Главное было сделано – люди были ограждены от чудовищ, возложенная на нее Сообществом миссия была успешно выполнена. А тут еще и Старшая Хранительница вышла на связь:
– Хранительница Предела №3, Хранительница Предела №3… Как Ваши дела?
– Отлично, старшая сестра. Люди не пострадали, прорвавшаяся группировка ликвидирована.
– Спасибо за работу, сестра. Твоя миссия была самой сложной и ответственной. Люди – главный предмет нашей Опеки, они не должны пострадать ни в коем случае! Впрочем, остальные сработали тоже неплохо. Прорыв ликвидирован, Предел восстановлен, причины Прорыва будут тщательно расследованы и устранены…
– В таком случае, старшая сестра, могу ли я отлучиться? – воспользовавшись моментом, спросила Фея. – У меня есть срочные дела дома.
– Да, конечно, ты хорошо поработала. Я обязательно отражу твой подвиг по спасению людей в рапорте. Ты свободна, сестра, да пребудет с тобой Создатель.
И Фея, изменив траекторию полета, направилась к своему домику. Она чувствовала, что Принц уже на подходе, а потому разумнее встретить его там.
«Видимо, опасность миновала и все обошлось», – подумала, сама себя успокаивая, она, но внутреннее чувство говорило обратное. Интуиция фей, как известно, никогда, никогда не подводит…
4.
Когда Принц оказался в лесу, он уже окончательно позабыл о своих дурных чувствах, ведь природа была его родной стихией. Родными для него были травы и цветы, деревья и кустарник, звери и птицы, речушки и ручейки, пруды и овраги. Больше всего на свете Принц любил гулять на природе и, если бы не Фея, мало–помалу приучавшая мужа к дисциплине, эти прогулки давно стали бы круглосуточными. При этом каждая прогулка для Принца была особенной. То он часами мог наблюдать за кропотливой работой тружениц–пчел или неуклюжих увальней–шмелей, от которых венчики цветов колебались, словно приветствуя Принца вежливыми поклонами (Принц тогда смеялся и сам снимал шляпу и галантно кланялся цветам в ответ). То он мог полдня слушать, лежа под развесистым деревом, переливчатые трели певчих птиц, пытаясь подражать их песням игрой на своей тростниковой флейте – неизменной спутнице всех пастухов и лесных бродяг. То – вдыхать аромат лесных цветов или пускать горячие круглые «блинчики» у пруда или петь собственного сочинения смешные стишата пугливым белкам и бурундукам, которые с любопытством таращились на него из–за стволов деревьев, а потом бегать наперегонки с быстроногими зайцами или косулями…
Сколько Принц себя помнил, он всегда безумно любил природу, всегда ощущал себя неотъемлемой ее частью, здесь ему было легко и привольно дышать. И природа, надо сказать, никогда не оставалась перед ним в долгу. Зайцы и кролики его не боялись, но спокойно принимали еду из его нежных, тонких, как у девушки, рук, птицы садились ему на плечи и голову и пили воду из его уст, пчелы и шмели его не кусали, а деревья и травы всегда расступались, когда он шел через чащобу. А Принцу никогда не надоедал лес. Наоборот, каждый раз он находил в нем что–то новое, каждый раз лес приоткрывал перед ним какую–то толику своих тайн: то рождение выводка бельчат, который удалось заснять Принцу при помощи запоминающего кристалла, то брачные игры златокрылых бабочек, которые бывают лишь раз в году, то таинственный островок посреди дремучего болота, где растут волшебные говорящие цветы.