Наконец, Принц совладал с собой и произнес дрожащим голосом:
– Но… это… невозможно… немыслимо… ведь прошло… только… четыре дня…
– Очень даже возможно, мой дорогой Принц, очень даже… четыре дня за четыре месяца – все логично. Через пять дней я уже рожу нашего маленького сынишку, уже через пять дней…
– Но как?! Даже феи не могут ускорить срок беременности, это невозможно! – Принц от удивления сел на соседнюю скамейку, под другим золотым деревом, словно боясь соседства с Лили, и обхватил руками голову, словно она вот-вот свалится у него с плеч, нарушив все законы природы, также как их нарушила Лили.
Но Лили, прекратив язвить, вдруг снова стала квелой и грустной, как и раньше, в начале беседы. Она тихо подошла к скамейке Принца, села с ним рядом и тихо–тихо погладила его по волосам:
– Дорогой Принц, любимый мой… Поклянись мне, дорогой, здесь и сейчас, поклянись перед этим голубым небом, поклянись перед этим горячим солнцем, поклянись перед этой горой, поклянись мне, что когда меня не станет, ты не отдашь ИМ моего маленького сынишку, ДАЖЕ ЦЕНОЙ СВОЕЙ ЖИЗНИ не отдашь?! Ты не допустишь ИМ сделать из него «овоща» или трутня, как из других! Поклянись мне тут же, не сходя с этого места, поклянись! – Голос Лили становился все громче и сильнее, и под конец она уже кричала и трясла его за плечи, но Принц все так же испуганно держался руками за голову, лицо его стало бледнее мела.
А Лили продолжала, уже громким и властным голосом. Она встала со скамейки и, стоя перед лицом Принца, так что его глаза смотрели на ее объемный живот:
– Ну, будь же мужчиной хотя бы сейчас, Принц! Поклянись мне, что мой сын им не достанется! Что он станет настоящим мужчиной, а не племенным скотом, что он станет магом, великим волшебником как Азаил или великим воином, как Роланд Древний. Поклянись! Или ты никогда не получишь моего сына даже на руки! Ну!
И тут до Принца, наконец, дошел смысл ее слов. И это сразу привело его в чувство. Он вскочил и широко раскрытыми от страшной догадки глазами посмотрел на Лили, взял ее за хрупкие тонкие плечи и слегка потряс ее:
– Ты… ты…. Ты… умирать что ли собралась, Лили? Ты что, с ума сошла, дорогая?
Но на этот раз роли их поменялись. Решимость опять покинула Лили и глаза, вдруг загоревшиеся было бойцовским хищным огнем, затянулись паволокой. Она тоскливо вздохнула, опустила руки и голову и отвернулась от Принца в тщетной попытке скрыть свои слезы.
– Я умираю, мой дорогой, мой любимый Принц, я умираю… День за месяц, день за месяц, день за месяц…
– Что ты такое говоришь, Лили?! Ты что – заболела чем–то?!
Но Лили повернулась опять к Принцу, обняла его и, присев на скамейку под раскидистым золотым дубом, хлопнула рядом ладошкой, приглашая сесть и его. Принц сел. Она тихо взяла его ладонь в свою и нежно ее гладила, а слезы крупными горошинами скатывались по ее щекам, оставляя на них влажные дорожки.
– Лили, ответь мне, что с тобой? Что все это значит?
– Просто я беременна, а ты знаешь, что у беременных женщин всякое бывает – то в слезы, то в смех, то их тошнит, то тянет на разные лакомства... Это обычно… – и она горько улыбнулась своей нелепой попытке шуткой оттянуть неизбежное признание.
– Лили, я жду! – и Принц глазами, полными боли и тревоги, взглянул в глаза Лили, и она впервые не выдержала взгляда.
– Ты ведь знаешь, Принц, мы, феи, молоды и красивы не просто так… Мы такие, пока мы пьем соки и едим сладкую вату из розовых облаков – источника нашей силы. У меня ее нет… и не будет, а потому я стремительно начинаю стареть – день за месяц, день за месяц, день за месяц…
– Но…
– Раньше я была слита с Потоком и получала силу оттуда, к тому же я не имела тела…
– Но почему тебе понадобилось это тело, почему???
– А ты до сих пор не догадался, глупый? – Лили посмотрела ему в глаза.
Оба надолго замолчали.
– Ты сделала это ради меня?! – с ужасом отшатнулся от нее Принц как от зачумленной.
– Ради тебя… и ради ребенка… – тихо сказала Лили. А потом, вдруг пронзительно и хищно взглянув в глаза Принцу, почти прошипела, как змея: – Да, ради тебя и ради ребенка я убила двух фей, а одну превратила в летучую мышь!
Принц закрыл лицо руками и застонал, опустившись на колени.
– Впрочем, – опять тихо и спокойно произнесла Лили, – они уже отомщены, потому что я умираю… и отвратить мою смерть не может уже ничто. Я знала об этом и пошла на это… ради тебя… ради сына… Вот поэтому–то я так быстро толстею и так быстро рожу ребенка – день за месяц… Не правда ли, очень удобно? Сколько можно малышей за год нарожать при такой скорости, а? – И Лили сквозь силу засмеялась. – Хоть что–то полезное в этом есть…
А потом она встала рядом с Принцем и опустила ручки ему на голову и стала мягко поглаживать его волосы, мысленно произнося успокаивающие заклинания:
– Тише, тише, любимый, ты здесь ни при чем… не вини себя… А о ребенке не узнает никто, даже твоя Фея… – Лили горько улыбнулась. – Он будет мой, и только мой! В конце концов, за эти десятки тысяч лет одиночества я заслужила себе право на одного ребенка, не так ли?
Мысль о ребенке придала сил Лили. Она отвернулась от Принца и подошла к самому краю аллеи, заканчивавшейся обрывом – там, где внизу виднелась покрытое белым туманом Ущелье. Холодный горный ветер всколыхнул волосы на ее голове. Она раскрыла руки навстречу ветру, словно намереваясь взлететь и жадно вдыхала в свои легкие этот ни с чем не сравнимый бодрящий аромат гор – аромат дикой силы и свободы, который ведом только горным орлам, а глаза ее, ничуть не щурясь, открыто смотрели на палящее полуденное солнце, как тогда… много тысяч лет назад… Но теперь солнце не вызывало ненависти у Лили. Нет, теперь Лили было чем гордиться перед солнцем. Пусть оно красивее и могущественнее Лили, но зато теперь у Лили есть он, есть ее собственный сынишка, который уже начал жить в ее чреве и совсем скоро появится на свет, и которого нет у солнца – и никогда не будет!
– Да, я заслужила это право. И я рожу его, и он будет великим волшебником и воином, и совершит множество великих подвигов и увенчает себя бессмертной славой! Да! Я посвящу его вот этому горячему Солнцу, что сейчас смотрит на меня! Я так и назову его – Светоносец, Люцифер, по–нашему, – и он принесет этому миру свет и отомстит за меня моим врагам! – голос Лили усиливался, становился все громче и громче, а последние слова она выкрикнула во всю мощь своих легких и сделала угрожающий жест небу, с которым она продолжала свой вековой спор.
– Да! – продолжала кричать Лили. – Он низвергнет с престола проклятую обезумевшую «Премудрость», он сам станет править вселенной и все будут жить вечно и счастливо и свободно! Он будет вечным королем Подсолнечной вселенной!
От ее крика Принц пришел в себя и с ужасом слушал эти безумные слова. Он подбежал к Лили и схватил ее за плечи и несколько раз сотряс:
– Одумайся, безумная! Что ты говоришь? Ты разве не знаешь, что материнское благословение, особенно у фей, может сбыться? Безумная! На что ты обрекаешь моего сына! Замолчи, немедленно!
– И не подумаю! – оттолкнув от себя Принца, закричала Лили. – И не подумаю! Это мой сын, мой и только мой! И если он не поступит так, как я говорю, я прокляну его, пусть его жизнь тогда будет горше смерти!
– Замолчи! Замолчи! – бросился Принц к Лили и, схватив ее, зажал ей рот. Но Лили не противилась. – С ума сошла, глупая!? Ну? Пойдем отсюда, здесь холодно, – уже ласково сказал Принц, словно говорил с малым ребенком. – Тебе надо беречь себя, ребенок может пострадать…