Принц вдруг взял Лили на руки, как ребенка, и понес ее назад, вглубь аллеи и вновь посадил ее на скамейку. Он взял ее руки в свои и несколько раз поцеловал их, а потом, держа ее ладони в своих и глядя ей прямо в глаза, так нежно и так кротко, тихо сказал:
– Бедная, бедная Лили, о, Создатель, как же я люблю тебя! Как я не хочу тебя потерять, и моего маленького сына тоже! Хоть ты и не хочешь отдавать мне ребенка, но я его отец, и я тоже могу дать ему свое благословение…
– И какое благословение ты ему дашь? – с любопытством посмотрела на него Лили.
– Я хочу, чтобы мой сын не обагрил свои руки чужой кровью, чтобы он был добрым волшебником и все свое искусство направлял на помощь нуждающихся, страждущих и обидимых, тех, кто слабее его… – с этими словами он осторожно положил ладони на живот Лили. – Слышишь меня, карапуз?
Вдруг ребенок дернулся во чреве матери.
– Слышишь?! Слышишь?! Он мне отвечает! – в восторге закричал Принц и торжествующе взглянул на Лили. Их взгляды встретились.
Этот миг Принц запомнил потом на всю жизнь. Никогда, никогда больше он не видел Лили такой, вплоть до самой ее смерти…
Взгляд ее больших голубых глаз был такой человечный, такой женский, такой материнский… Ее умиротворенное лицо источало нежное тихое светлое сияние любви, от которой у Принца закружилась голова. Он поддался порыву чувств и поцеловал Лили.
А потом они вместе возвращались в Золотой Чертог. Он держал ее за руку и то и дело нежно поглядывал на ее живот, в котором уже жило существо, которое совсем скоро назовет его отцом.
– Сколько у нас осталось еще времени, Лили?
– Посчитай, это несложно, – пожала плечами Лили. – В течение года я постарею на 12 лет. Через год мне будет за 30 – по людскому счету. В общем, в целом могу протянуть 5–6 лет, не больше…
– Лили, а что если ты, родив малыша, войдешь опять в Поток? Подумай сама, ты остановишь процесс старения и будешь в безопасности – феи ведь не сунутся сюда, а? – Принц остановился и крепко сжал руки Лили, глядя ей в глаза. – Уйди в Поток, я тебя умоляю, стань…
– …Прежней? Ты это хотел сказать, любимый? Стать беспощадным, жестоким, властным Непобедимым Солнцем, которое жарит и палит все вокруг и все превращает в бездушную мертвую пустыню, пустыню, усыпанную ЗОЛОТЫМ песком… Не так ли, любимый? Ты этого хочешь?
– А ты? Чего хочешь ты, Лили?
– Запомни, дорогой, на будущее – никогда не спрашивай у женщины того, чего она хочет, – улыбнулась Лили, хитро посмотрев на Принца, – это опасно, ведь может статься, тебе придется потом это желание исполнять…
– Не время для шуток, Лили! Надо что–то решать! Чего хочешь ты?
– Я хочу того, чего ты мне можешь дать только если я вновь стану Непобедимым Солнцем, а я им быть больше не хочу. Я хочу умереть женщиной, настоящей женщиной и матерью, а не золотым бездушным чудовищем!
– Лили, хочешь, я сам отправлюсь в Поднебесье и потребую, чтобы тебя допустили в Сообщество фей, накормили тебя этой проклятой ватой, чтобы ты стала прежней феей!
– Дурачок… Неужели ты так до сих пор ничего не понял? – она ласково потеребила его за ухо и нежно погладила его щеку. – Это невозможно. Я так долго нарушала Закон Равновесия, что пришло время возмездия. Маятник качнулся в мою сторону и он же меня и похоронит… Слишком много крови, много зла на моих золотых руках! Я должна понести за все это ответственность… Я только хочу… только хочу… – ее тонкие плечи задрожали от рыданий, – чтобы… этот… откат…. Не… похоронил…. Со мной… и моего… маленького… малыша… – Больше она уже говорить не могла.
А Принц, проглотив горький комок, сухо сказал:
– Я позабочусь о нем, Лили. Я клянусь тебе – в руки фей твой сын не попадет! – и с этими словами он встал на колени перед Лили и, обняв ее за такую широкую теперь таллию, прижался щекой к ее большому животу, и ему показалось, что там, в глубине, он услышал еще один маленький ударчик крошечного кулачка.
Глава 24. Маятник качнулся.
1.
Заседание Верховного Тайного Совета Сообщества проходило как никогда бурно. Даже Триединая Премудрость не решалась прекратить шум. Казалось, весь Зал Собраний превратился в кипящее бурное море, рев которого ничто не способно было заглушить. Феи друг другу что–то кричали, что–то доказывали, ожесточенно жестикулировали, и разобраться в этом хаосе было совершенно невозможно.
– Тише, сестры, тише! Прекратите этот базар! Вы же феи, а не уличные торговки! Прекратите! – закричала во всю мощь, на которую была только способна, Жемчужно Белая Ее Верность, Старшая Сестра «ЖАЛА».
Но лишь после седьмого или восьмого окрика, шум стал понемногу стихать – и то только потому, что спорщицы наконец выбились из сил.
– Я понимаю, сестры, что все мы поражены происшедшим, но давайте будем обсуждать это спокойно, цивилизованным образом, как и подобает феям!
Феи действительно наконец успокоились и приготовились слушать, рассевшись по своим местам на трибунах.
– Итак, сестры, я, по благословению Их Премудрости, – с этими словами Жемчужно Белая благоговейно поклонилась Восседающим на Престолах, в ответ получив благословляющий ответный поклон всех Трех, – выступаю перед вами от Их Имени, да будет оно трижды благословенно во веки!
– Итак, сестры, мы были свидетелями ужасного и потрясающего происшествия. Непобедимое Солнце, каким–то удивительным образом завладев телом одной из наших сестер, о гибели которой и ее соратниц мы бесконечно скорбим… – тут Жемчужно Белая подняла очи горе, набожно сложив руки на груди, также поступили и все сидящие на трибунах феи. – Так вот, коварно завладев ее телом, она сумела устроить дерзкий побег своему любовнику… – при слове «любовник» по всему залу прокатился ропот осуждения, а Фея, сидевшая в первом ряду, на одном уровне с Перворожденными, готова была провалиться от стыда под землю, – …из места лишения свободы, а потом СОВЕРШЕННО НЕВЕРОЯТНЫМ образом совершить безумный прорыв обратно в свою, к сожалению, до сих пор неприступную для нас цитадель. При этом она сумела В ОДИНОЧКУ – да, сестры, В ОДИНОЧКУ, – отразить каким–то неведомым для нас образом удар всей совокупной мощи Сообщества фей – совершенно неслыханное от сотворения мира дело!
И вновь трибуны сотряс шум, поглотивший голос выступающей.
– Тихо, сестры, тихо! Тишина! Так мы вообще до самой ночи не придем ни к какому решению, тихо! – И только когда феи опять успокоились, Жемчужно Белая продолжила:
– Возникает вопрос – что же нам делать? Могущество этого чудовища возросло до неимоверной степени, так что мы и напасть на него не можем и уйти отсюда, оставив этому могуществу лежать под спудом, мы тоже не можем – в любой момент оно нанесет сокрушительный удар по нашему миру, нашему любимому миру, на Порядок и Процветание которого мы в течении стольких тысячелетий положили столько сил, мир, который был доверен нашему попечению Самим Создателем, да будет имя Его благословенно! – И опять Жемчужно Белая набожно подняла глаза к небу и сложила руки в молитвенном жесте.
Опять взрыв возмущения сотряс Зал Собраний, но на этот раз ненадолго. Ибо сквозь шум пробился высокий тонкий голосок феи в золотистых одеждах 2–го ранга: