От этого страшного разговора юноша совершенно упал духом. Забылась волшебная лань, забылась деревенская таверна, в которой он впервые услышал россказни о ней. В груди осталось только одно–единственное желание – хотелось выжить, выжить любой ценой!
А между тем на темном ночном небосводе появилась луна, и луна была полная.
Лишь только первые серебристые лучи, каким–то чудом пробившись сквозь густые хвойные заросли, коснулись сидевших на земле волков, как произошло что–то совершенно невообразимое. Их спины вдруг изогнулись дугой, как туго натянутый лук, после чего каждый из волков сделал рывок и встал на задние лапы. Шерсть их буквально на глазах стала редеть, хвосты и звериные морды совершенно исчезли.
Не успел юноша и глазом моргнуть, как увидел трех рослых и необыкновенно мускулистых, покрытых густыми черными волосами мужиков. Внешний вид их был отвратительно уродлив: выдвинутые вперед челюсти, плоские покатые лбы, сильно выпученные глаза, чересчур длинные, как у обезьян, полусогнутые руки. Самое отвратительное, что глаза и зубы у этих тварей совершенно не изменились после превращения их в «людей»: такие же огромные волчьи клыки, такие же желтые хищные холодные и голодные глаза, крючковатые, острые как бритва когти на пальцах.
От ужаса юноша едва удержался на ветке, вся одежда его пропиталась потом. Он скороговоркой шептал все подряд: молитвы Создателю, заговоры, которые он слышал у деревенских баб, и обещания самому себе больше НИКОГДА–НИКОГДА не ходить в лес и не бегать за ланями.
Тем временем внушающие ужас зверолюди, ощерив клыкастые пасти, хищно посмотрели вверх. Затем самый крупный из них подошел к ели, на вершине которой прятался юноша, и стал медленно карабкаться наверх, ловко, словно кошка, цепляясь длинными кривыми когтями за кору дерева.
Юноша понимал, что его положение – отчаянное. Ведь даже то, что обычно спасает безоружных людей от волков – высокие деревья – оказалось совершенно бессильно против оборотней. Но при этом он ничего не мог сделать для своего спасения. Наоборот, как завороженный, он не отрывал остекленевших от ужаса глаз от настойчиво карабкающегося по стволу чудовища. Ему казалось при этом, что он видит какой–то кошмарный сон из тех, когда тебя преследует кто–то страшный, а ты изо всех сил убегаешь от него, а убежать все равно не можешь и топчешься на месте, а потом, когда чудовище в конце концов настигает тебя, ты кричишь и просыпаешься в холодном поту. Разница состояла лишь в том, что юноша был бы и рад проснуться и даже с этой целью пару раз ущипнул себя за щеки, но пробуждение не наступало.
Когда же ужасная человекообразная тварь почти добралась до него, он, наконец, закричал, а когда когтистая лапа схватила его за сапог и с нечеловеческой силой потянула к себе, он судорожно забился всем телом, словно рыба, угодившая на крючок. Не удержав равновесия, подобно тряпичной кукле он, безвольно раскинув в стороны руки и ноги, камнем полетел вниз. Ломая на лету ветки, он с треском и грохотом свалился на землю, по счастью покрытую толстым слоем мягкого мха. Ударившись головой о выступ большого, изогнутого, как змея, но основательно заросшего мхом елового корня, он потерял сознание, обмяк и затих.
3.
Но крик свое дело уже сделал.
Лишь только две темные человекообразные фигуры протянули когтистые лапы к упавшему, как из лесу стрелой вылетела белоснежная лань с золотыми копытами. Волколаки удивленно посмотрели на вчерашнюю беглянку: неужели это кроткое и пугливое животное способно им угрожать?
Но не тут–то было. Вслед за ланью на поляну влетело, громко жужжа как рассерженная пчела, странное существо, с гигантскими, в пол человеческого роста, прозрачными перепончатыми крыльями за спиной.
На вид это была стройная, совсем юная девушка лет восемнадцати–двадцати. Длинные, ниспадающие каскадом почти до самого пояса золотистые волосы ее светились даже в кромешной темноте. Изящные, благородные черты лица, хрупкая миниатюрная фигурка, розоватая, нежная как у ребенка кожа никак не вязались с воинственной осанкой, пылающими боевой яростью большими, цвета горного озера глазами, решительными и волевыми движениями тела.
Одеждой ей служила шелковая, чуть выше колен небесно–голубая туника, перехваченная ремнем на тонкой осиной таллии. На серебряной пряжке ремня причудливой вязью были выгравированы две заглавные буквы «OP», которые венчали три миниатюрные золотые диадемы, переплетенные между собою алыми розами c острыми шипами. На голове крылатой девушки красовался серебряный обруч с искрящимся голубым камнем в центре. В руке она держала короткий, с локоть длиной, светящийся изнутри перламутровый магический жезл с таким же камнем на вершине. Да, и еще – на серебряной цепочке на шее у нее висел медальон в виде трехглавого голубого дракона, а тонкие миниатюрные ножки обуты в мягкие сандалии.
Прекрасная крылатая девушка направила свой жезл в сторону чудовищ и голубой камень на его вершине дважды вспыхнул, испустив два луча небесно–голубого цвета. Ослепительные вспышки, оглушительный рев – и вот уже оба монстра превратились в живые факелы, с ног до головы объятые пламенем необычного, голубого, цвета, и с диким воем побежали прочь вглубь леса. Но, сделав всего пару десятков шагов, упали и замолкли навсегда.
Между тем девушка своевременно заметила новый источник опасности – вожак сгоревших чудовищ уже готовился прыгнуть на нее сверху. Взмах жезлом – и над хорошенькой головкой девушки возникла сотканная из небесно–голубых лучей магическая решетка, на которую со всего размаху и упала волосатая тварь. Окровавленная и все еще конвульсивно дергавшаяся туша медленно скатилась по «решетке» на землю, стоило только крылатой девушке наклонить свое удивительное оружие. Еще один взмах рукой – и горло твари перерезано сверкающим лучом не хуже, чем лезвием острейшей бритвы. Тварь судорожно дернулась, захрипела и затихла, захлебнувшись потоками черной крови.
А еще через мгновение от всех трех трупов повалил черный зловонный дым, раздался заунывный тоскливый вой. Но стоило девушке подуть на чувствительный камень магического жезла, как ядовитый дым унес невесть откуда появившийся ветер, а на месте лежавших трупов остались лишь смрадные темные проплешины.
Но девушку они уже не интересовали. Справившись с чудовищами, она тут же подбежала к лежавшему замертво юноше и ее прекрасное личико исказила гримаса страдания. Лицо и волосы его были мокрыми от крови, одежда изорвана в клочья, кожа вся в синяках и ссадинах, а правая рука и нога загнулись за спину самым неестественным образом.
– Он умер! Этот несчастный юноша умер! Я опоздала! – воскликнула крылатая девушка и в отчаянии закрыла лицо руками. – О, Создатель, я пришла слишком поздно! Я никуда не годная фея!
Слезы градом полились из ее глаз, оставляя влажные дорожки на розовых персиковых щечках. Она бросилась к юноше, припала к его груди и стала внимательно вслушиваться. Наступила напряженная тишина.
Несколько секунд выражение лица у девушки оставалось тревожным. Но вот, наконец, улыбка озарила ее уста, глаза заблестели от радости, и она прошептала:
– Он дышит, о, Создатель, он дышит, он жив! – и, встав, радостно захлопала в ладоши, точь–в–точь как маленькая девочка, которой преподнесли горячо желаемый подарок на день рождения. – Он жив, и я его обязательно вылечу, клянусь!