– А что тебя это так интересует? Разве ты не знаешь, что феям опасно задавать такие вопросы?
– Почему это… – испугался не на шутку Принц – у него опять стали оживать давнишние страхи по поводу превращения в кроликов.
Фея же, увидев выражение его лица, покатилась со смеху, а потом панибратски хлопнула его по плечу.
– Не бойся, не превращу я тебя в кролика! Просто… – тут ее лицо внезапно стало серьезным и печальным, а взгляд – отрешенным. – В общем, это самая большая беда у фей. Мы – самые одинокие существа на свете! – и в глазах ее блеснули слезы. Она быстро отошла в сторону и оперлась рукой о ствол сосны, устремив взор куда–то вдаль, за реку.
– Не понимаю… – пробормотал Принц, недоуменно разводя руками. – Ты – такая красивая, такая умная, такая могущественная…
– … и такая несчастная и одинокая! – грустно вздохнула Фея. – Ты думаешь, легко нам, феям, найти себе подходящую пару? – горько улыбнулась она, оборачиваясь к Принцу.
– Я понимаю. Наши–то мужики почти никто ни читать, ни писать не умеют. Они вам уж точно не годятся, – проговорил Принц. – А у вас что, своих нету?
– Это тайна. Людям в дела фей совать свой нос опасно, а то без носа останетесь! – переменив тон, опять игриво–насмешливо сказала Фея и щелкнула пальцами по кончику его длинного носа, а потом, не оборачиваясь быстро пошла дальше.
9.
Однако после этого эпизода отношения между ними переменились. Фея стала более открытой и, как бы это сказать, доступной, нежной, а Принц… Принц стал замечать, что больше не может обойтись без Феи.
И за обеденным столом, и за игрой, и во время долгих прогулок, везде и повсюду Принца преследовало неодолимое желание смотреть на Фею, восхищаться ею. Он подолгу не мог оторвать взгляда от ее шелковистых золотистых волос, прозрачных и глубоких как горное озеро глаз, стройных линий едва прикрытого платьем тела. А когда Фея начинала петь на лютне, то уже не только глаза, но и сами мысли Принца с восторгом бежали навстречу добровольному рабству. От приторно–сладких звуков ее волшебной лютни и голоса Принц терял всякую способность видеть что–либо, кроме тех образов, которые навевала песня. Ему чудились томные прогулки по освещенной лишь звездами тенистой аллее, серебристая лунная дорожка и плеск сонной рыбы в омуте. Он словно наяву слышал восторженные трели ночного соловья, проникновенный шепот камыша у тихой заводи…
А через некоторое время Принц с удивлением замечал, что он уже находится не в маленькой розовой комнатке, а там – в ночном лесу или у реки – и гуляет рука об руку с Феей или сидит вместе с нею в тишине лунной ночи. Как наяву он слышал плеск волн, отдаленное пение ночных птиц, вдыхал одурманивающий аромат волос Феи, ощущал тепло ее рук на своих ладонях… – именно так, как мгновение назад об этом пела и пела она. Грезы и реальность переплетались друг с другом и чем дальше, тем теснее и крепче завязывался тот узел, который, казалось, не в силах был распутать ни один человек на свете.
А уж что поведать о том, как неожиданно Фея меняла свои чудесные наряды! За один и тот же вечер – или день? (Принц толком не знал, поскольку песни начинались еще днем, а заканчивались глубокой ночью) – она перевоплощалась по нескольку раз. Каждый раз это были поистине волшебные платья – все сплетенные из золотых солнечных или серебристых лунных лучей, которые переливались всеми цветами радуги. Каждый новый наряд навевал на Принца совершенно разные настроения и состояния души – от эйфорической радости до светлой задумчивости. А уж когда Фея начинала танцевать…
Принц сам не понимал, что с ним происходит, где заканчивается реальность и начинаются грезы, навеянные хозяйкой этого леса, но все это ему определенно нравилось. Он всю жизнь мечтал оказаться в сказке и когда, наконец–то, попал в нее, ему совсем не хотелось возвращаться в скучную и серую реальность.
Оставалось только одно «но». В самом деле, Принц уже окончательно выздоровел, а потому формально у него уже не было причин оставаться в гостях у Феи. Положение Принца в ее доме стало двусмысленным.
– Я так Вам за все благодарен, Прекрасная Фея! Вы мне так помогли, спасли мне жизнь, вылечили меня, так что я – Ваш должник навеки – и хотел бы навсегда остаться Вашим другом! – как–то сказал Принц Фее за обедом.
– Эй, Принц, а это что еще за новость? Почему это на «Вы»? Что за благодарности такие? Ты что, уезжать собрался что ли? – подозрительно посмотрела на него Фея.
Принц замялся.
– Понимаешь, Фея, мне, конечно, хорошо с тобой, но я уж итак загостился у тебя, неудобно как–то…
– Глупости какие! – всплеснула руками Фея. – И слышать ничего не хочу! Куда ты пойдешь, чудо в перьях?! Ты же ничего не помнишь!
– Покажу медальон в деревне, может, подскажут…
Фея закусила было губку от досады, но через мгновение уже мелодично рассмеялась:
– Ой! А медальон я твой случайно уронила в реку, вместе с колечком! Ты уж извини, Принц, я, правда, не хотела… – и тут же покраснела от стыда, ведь всем известно, что феи не умеют лгать.
– Как?! Это же… Память! Да как ты могла! Да что ты себе позволяешь! – и, нелепо всплеснув руками, Принц выбежал из дома.
Принц не показывался дома у Феи целый день, даже на ужин не пришел. Он чувствовал себя оскорбленным до глубины души: последняя его связь с прошлым была так беспринципно, так грубо оборвана!
Но когда взошла луна и осветила своим серебристым сиянием холмистое побережье, Принц почувствовал, что он не один.
– Прости меня, Добрый Принц, я их специально уничтожила… – виновато вздохнув, проговорила Фея. – Даже не в реке. Я их расплавила и из них сделала… В общем, другие вещи сделала. Ты уж прости! Такие уж мы, феи: если чего–то сильно захотим, добьемся своего любым путем.
– А у нас девушки себя так не ведут! – обиженно проговорил Принц, смотря куда–то вдаль, туда, где лунный свет, отражаясь от водной глади, рассыпался мириадами серебристых искр.
– Красиво, правда? – томным голоском прошептала Фея.
– Да, красиво…
– А почему ты не хочешь остаться у меня еще? Тебе здесь плохо?
– Нет, – удивленно взглянув на нее, ответил Принц. – Просто… неудобно как–то…
– Да брось ты! Тоже мне, «неудобно»! Мне с тобой интересно. Ты не такой, как все остальные люди. Им бы все поесть, выпить – слова доброго не услышишь! А ты – сказки мне рассказываешь, лес любишь… как мы, феи! Ты нашего склада, понимаешь, и ты не случайно оказался в моем лесу… Ты это понимаешь? – И Фея опять, как тогда, в сосновой роще, внимательно посмотрела ему в глаза, и снова Принц не в силах был отвести своего взгляда. Ему вдруг показалось, что на месте глаз Феи образовались какие–то черные колодцы, которые все сильнее и сильнее притягивали его. Наконец черная бездна сомкнула свои объятья, и Принц навеки остался ее пленником.
10.
А наутро, когда Принц проснулся, он обнаружил у своей кровати стоящих в ожидании его пробуждения Зверят. Котенок держал в своих лапках прекрасный венок из вечно живых душистых белоснежных роз, Щенок – серебристо белую тунику, расшитую золотыми розами, и серебряный пояс, а Осленок – маленькую розовую коробочку с обручальными кольцами. Все три Зверенка, обычно ходившие без одежды, которая, к слову, была им совершенно ни к чему, по такому случаю облачились в такие же роскошные серебристые туники. Осленок важно, с осознанием возложенной на него высокой миссии важно сделал шаг вперед, деловито поправил очки на носу и немножко гнусавым голосом проговорил: