— Десять минут до старта! Отсчет пошел! — металлический голос из динамиков заставил главного конструктора встрепенуться, отвлечься от своих мыслей и подойти к перилам. В центре управления как будто бы стало потише, но суета продолжалась. Теперь в ней стало ощущаться напряжение последних минут перед стартом.
В это же самое время к воротам полигона под Новосибирском подъехали три лакированных черных автомобиля — это прибыл министр обороны со свитой. Здесь, в Сибири, уже вечерело, солнце практически опустилось за горизонт, и галогеновые фары автомобилей бросали на снег ослепительные блики.
Боец охраны подбежал к головной машине, проверил документы и вытянулся по струнке. Министр одобрительно кивнул ему в приоткрытое окно пассажирского сиденья. Все правильно, порядок должен быть один для всех, особенно в таких вопросах, которые вплотную касаются государственной безопасности. А ракеты стратегического назначения — не что иное, как «последний довод королей», и если уж что-то по-настоящему важно для современной России, так это как раз состояние ее ядерного щита.
Дорога была плотная, но не асфальтированная, так что двигатели внедорожников гулко ревели от натуги, наматывая на колеса снег вперемешку с мерзлой землей. И самым недовольным человеком в этом отношении был именно министр.
Максим Эдуардович Казаков, хоть и занимал военную должность, был человеком штатским. В свое время это вызвало немало нареканий среди людей, полагавших, что экономическое образование и руководство крупными коммерческими предприятиями — отнюдь не та база, которая нужна человеку, ответственному за все Вооруженные силы страны.
Вопреки ожиданию, все оказалось далеко не так плохо. Не сказать, что Казаков был гениальным министром, но кое-какие положительные тенденции в армии с его приходом все-таки появились. В принципе, это легко можно объяснить тем, что за прошлые полтора десятилетия армия была доведена до состояния близкого к полному развалу. Проблемы касались не только материально-технической базы, но и такой фундаментальной вещи, как нормальное жизнеобеспечение бойцов и офицерского состава. У армии не было жилья, не выплачивалось вовремя жалованье, солдаты превращались в отребье общества, и совершенно неудивительным было на этом фоне появление таких организаций, как Комитет солдатских матерей — сборище истеричных теток, которые надрывались визгом о том, как мучают в армии их несчастных детей. Хотя большинство этих криков было совершенно не по делу, сам факт, что эта организация не только существовала, но еще и пользовалась влиянием, был весьма тревожным сигналом.
Взяв бразды правления в свои руки, Казаков первым делом стал решать те проблемы, которые были в его компетенции. Потому что прямо с места в карьер хвататься за вопросы сугубо военные, было как минимум глупо. Надо было элементарно разобраться в предмете.
У него не все получалось так, как надо, но положительные сдвиги все-таки начались. Лед трогался медленно, потому что предшественники оставили Максиму Эдуардовичу настоящие авгиевы конюшни, а он не являлся Гераклом, чтобы разгрести их в одночасье. То, что чуть ли не целеустремленно разрушалось в течение многих лет, требовало такого же продолжительного времени для восстановления.
Сегодня, трясясь в машине по разбитой дороге на сибирском полигоне, министр испытывал обыкновенный дискомфорт штатского, который не только не привык к полевым выездам, но и вообще не стремится к ним. Казаков считал себя кабинетным работником. Однако сегодняшнее мероприятие было чересчур серьезным и статусным, чтобы вот так запросто от него отказаться. И Максим Эдуардович решил, что можно немного потерпеть для дела. Что, впрочем, не делало его счастливее этим морозным сибирским вечером.
Дорога вильнула через небольшую еловую рощицу и начала подниматься вверх на пригорок. Министр знал, что именно отсюда открывается неплохой вид на ближайшую из мишеней, предназначенных для поражения ракетой. Остальные — дальше, их еще девять и увидеть все невозможно. Но одна из целей будет разнесена в труху показательно.
На пригорке был устроен временный наблюдательный пункт — шесть больших брезентовых палаток и тент, откуда предполагалось смотреть на цель.
Впрочем, министр уже отсюда видел три мигающих оранжевых огня и один белый, горящий постоянно. Насколько можно было прикинуть в сумерках, цель располагалась километрах в трех от наблюдательного пункта.