В голосе слышалась истерика. Как всегда при пожаре.
Я посмотрел вниз. На лестницу к первому этажу. Надо сваливать. Пожар в библиотеке — лютая дичь. Тут есть, чему гореть. От души.
С другой стороны, там люди. Наверху. Женщины. Беспомощные и неспособные спасти себя. Если что-то не так.
Поэтому я рванул наверх. В жизни всегда есть место подвигу. Сразу через три ступеньки.
Хотя это не значит, что сломя голову. Осмотрительно.
Если третий этаж охвачен огнем, никакой героизм не поможет. Но всякое бывает.
Может, там просто стопка журналов горит? Надо просто помочь потушить.
Взобравшись по лестнице наполовину, я посмотрел вверх. На площадку третьего этажа.
Дыма еще не видно. Только чувствуется запах гари. Это ничего не значит.
Иногда очаг возгорания может быть сильным. И скрытым. Распространяется внезапно. С огромной скоростью. Надо провести разведку.
Я поднялся выше. На третий этаж. Выглянул в коридор. Ого, а тут дела похуже.
Вдали, ближе к середине этажа, клубы густого дыма. Серого. Местами черного. Но не желтого.
Это хорошо. Значит, краска и пластмасса еще не загорелись. Пожар только занялся.
Я вышел в коридор. На ходу сорвал с себя футболку. Обмотал лицо. Прошел мимо туалета. О, как раз то, что надо.
Только хотел зайти. Но из кабинета рядом выскочила женщина. Закричала: «Пожар!». И рванула к лестнице.
Я поспешил в туалет. Открыл кран, смочил рубашку. Обмотал лицо. Вернулся в коридор.
Из других кабинетов выглянули люди. Тут же начали выходить. Я схватил за локоть одного высокого мужика в очках.
— Тут много людей? Кто там остался? — и указал в сторону дыма.
Мужик поправил очки. Они у него съехали с носа. Непроизвольно он пытался вырваться. Убежать вниз. Но я держал крепко.
— Там еще целый отдел. Газетный фонд. Пустите. Надо вызвать пожарных. Объявить тревогу. Где наш завхоз? Что за возмутительная халатность?
Он все-таки вырвался и убежал. Я посмотрел на дым, сгущающийся в коридоре. Дело плохо. Очень плохо.
Народ в панике пробегал мимо. Я пошел к дыму. Огня пока не видно. Видимо, горит в помещении. Но где именно?
Надо помочь с эвакуацией людей. Я уже слышал отдаленные крики «Помогите!». Поэтому я подошел ближе, нагнулся, скользнул через дым.
Одновременно спросил себя, что я здесь делаю. Как можно быть таким дураком? Почему не оставить это дело пожарным?
Но уже поздно давать назад. Глаза щипало. Ничего не видно. Вдруг в стороне открылась дверь.
Оттуда повалило еще больше дыма. Сильно кашляя, вышла женщина. За ней вторая.
В глубине кабинета я увидел языки пламени. Даже сквозь клубы дыма. Ого, ничего себе.
Да это не просто загорелась стопка бумаг. Это настоящий пожар. Женщина потерялась в дыму. Кашляла и слепо водила вокруг руками.
— Зина, где выход? — сипло спросила она. Я видел ее силуэт в дыму. Крупная дородная тетка. Сейчас совсем беспомощная. — Куда идти, Зина?
Ну вот, как так можно? Вываливаться в коридор просто так. Не зная, куда нужно идти дальше. Хотя, она просто растерялась. Закашлялась.
— Все в порядке, — я взял ее за руку. — Пойдемте. Сюда, вот тут выход.
Вторая женщина ничего не могла сказать. Только кашляла.
Нащупала стену руками. Побрела вдоль нее. Я схватил ее тоже. Повел обеих к лестнице.
Пока мы шли, весь коридор окутало дымом. Я вывел женщин к лестнице.
Одна еще могла идти. Другая наглоталась дыма. Она прислонилась к стене. Бессильно сползла вниз. Дыхание у обеих хриплое и шумное.
— Там еще есть люди? — спросил я. — Вы меня слышите? Кто-нибудь остался?
Женщина выкатила на меня красные глаза. Кивнула.
— Там трое. В триста пятом забаррикадировались. Сказали, не будут выходить.
Вот дьявольщина. Целых трое? Как же мне их выводить?
Мимо пробежали еще люди. В основном, женщины. Я схватил одного парня. Студент, кажется.
— Отведи их. Помоги, не бросай. Понял?
Парень кивнул. Хоть в глазах у него плескалась паника. Схватил тетку, сидящую на полу возле лестницы. Быстро поднял. Повел вниз.
Я вздохнул. Вытер слезящиеся глаза. Я тоже наглотался дыма.
Вернулся обратно в коридор. И не узнал его. Как же быстро он заполнился дымом. Ничего не видно. Где-то кричат люди.
Как всегда во время пожара, обстановка меняется мгновенно. Я пополз вдоль стены.
Пальцами ощущал шершавую поверхность. Это левой рукой. А правой плотно прижимал мокрую рубашку ко рту и носу.
Голова раскалывалась. Больше всего хотелось убежать отсюда. Вдохнуть чистого воздуха.
Но нельзя. Я пригнулся, присел на колени, потому что ниже всегда воздух почище. Дым всегда стремится вверх. Тут немного полегче. И видно лучше.
Чтобы еще лучше дышать, я и вовсе опустился на пол. Пополз, загребая руками по бетонному полу. Быстро нашел дверь туалета.
Залез внутрь, захлопнул за собой дверь и кашляя, подобрался к умывальнику. Повернул скрипучий кран с холодной водой и с облегчением опустил голову под струю воды.
Какой же это кайф. Освежиться под холодной водой. Журчание воды быстро привело меня в чувство.
Я снова хорошенько смочил рубашку. Намотал на лицо.
Огляделся и увидел в углу старое жестяное ведро, рядом швабру и тряпку. Поднял, набрал в него воды. Наполовину.
Потом вернулся к двери. Кран закрывать не стал. Пусть вода течет.
Наклонился, открыл дверь и снова пополз по полу, толкая ведро перед собой. Внизу дышать еще можно. Я опустил лицо вниз и полз дальше.
Наконец, опять добрался до горящего кабинета. Как там говорил очкастый? Тут у них газетный фонд? Самый лучший материал для горения.
Внутри и в самом деле трещал огонь. Я заглянул внутрь, распластавшись на полу, но не увидел ничего, кроме языков пламени и дыма, повсюду.
Помещение там, судя по всему, немаленькое, нечто вроде книгохранилища и библиотечного зала одновременно. Там должны быть сотни и тысячи газетных подшивок.
Все это сейчас горело не хуже, чем на седьмом кругу ада. Не знаю, мог ли там кто-нибудь выжить. Вряд ли, вряд ли.
— Есть кто? — хрипло закричал я. Из-под мокрой рубашки голос доносился глухо, поэтому я стащил ее со рта и закричал снова: — Где вы? Есть кто живой?
Глотнул дыма и тут же опять закашлялся. Нацепил рубашку на рот. Из помещения полыхнуло жаром. Надо уходить отсюда, пока я сам не потерял сознание от отравления дымом.
— Спасите! Помогите! — женский голос. — Кто-нибудь? Есть тут кто-нибудь?
Вот только откуда он раздается? Неужели из охваченного огнем помещения? Я поднял голову и снова закричал, что есть силы:
— Где вы?
Секунд десять ничего не было слышно, кроме треска огня и гула. Дым зверски щипал глаза. Я подумал, что это мне показалось и повернулся, чтобы уползти, но голос раздался снова:
— Мы здесь! В триста пятой! Помогите, не уходите, пожалуйста!
Ага, это дальше. Это не в охваченной пламенем аудитории. Причем слева по коридору, почти в противоположной стороне.
Я толкнул ведро перед собой и пополз дальше. Из помещения с открытыми дверями, мимо которого я только что прополз, тянуло страшным жаром. Огонь, кстати, тоже уже начал лизать двери.
Я почувствовал, что рубашка на лице почти высохла, стащил ее с себя, обмакнул в ведро и снова натянул на голову. Слева из дыма появилась дверь и я постучал туда.
Дверь открылась и оттуда высунулась женская головка. Увидела меня и ахнула. Я заполз внутрь и затащил ведро. Девушка помогла мне сесть.
— Дверь, закрывайте дверь! — закричала другая женщина. Голос почти истерический. — Скорее, пока дым не зашел!
Я огляделся. Это не такое большое помещение, как газетный фонд. Скорее, кабинет бухгалтерии или отдела кадров.
Четыре стола с креслами, у стен коричневые деревянные шкафы для бумаг со стеклянными дверцами и в углу сейф. На подоконниках горшки с декоративными растениями. На стене портреты Ленина и Брежнева.