Забежал внутрь и никого не увидел. Пусто, только у дальней стены столики с белыми скатертями, где сидела экзаменационная комиссия, там до сих пор остались цветы в вазе, графин с водой, граненые стаканы и какие-то листочки с расчерченными таблицами. Да еще валялась пара отточенных карандашей.
Вот дьявольщина. Все-таки опоздал, как ни торопился. И немудрено, время уже далеко за полдень. Я постоял на месте, тяжело дыша от быстрого бега.
Что теперь делать? Придется идти в деканат и объясняться, умолять о прощении. Чем быстрее, тем лучше, нечего тут стоять и предаваться отчаянию.
Я выскочил из аудитории и наткнулся на девушку. Она как раз заходила сюда. Чуть не сбил ее с ног.
Девушка взвизгнула и чуть не уронила папку бумаг из рук. Я машинально извинился, разглядел ее и тут же замер на месте. Это же наша староста, виновница всех моих бед.
— Волков, ты что тут делаешь? — закричала она, тоже увидев наконец меня. — Почему не пришел на экзамен? Ты сдал книги? Принес бумажку о передаче? Куда ты подевался? Ты знаешь, что теперь будет?
Конечно знаю, что теперь не будет ничего хорошего. Бюрократы очень не любят, когда нарушают установленные процедуры. А бюрократы от образования не любят этого вдвойне. Так что, мне предстоят тяжелые деньки.
— Там пожар случился, в библиотеке, — объяснил я. — Как раз, когда я там был. Так что, не повезло. Книги, скорее всего, сгорели.
Не самые лучшие известия. Но староста схватила меня и потащила из аудитории. Правда, перед этим сгребла со стола бумажки с таблицами.
— Ты что, забыл, что у нас гос? — прошипела она на ходу. — Когда проходит гос, его ничто не должно прерывать, ни пожар, ни землетрясение, ни цунами. Пошли скорее, комиссия еще не разошлась, там другая группа сейчас будет сдавать. Я попробую уговорить их, чтобв тебя приняли. Молись, чтобы они не отказались. Ты не мог бы другую причину придумать, что за дурацкое оправдание, пожар? Лучше бы сказал, что заболел или из другого города только приехал. А за книги ты мне отдельно ответишь, понял?
Вот ведь какая добрая. Впрочем, насколько я знаю, старосте тоже нет никакой выгоды в том, что у нее в группе есть отстающий. Так что, она помогает не только мне, но и себе.
— А что, экзамен в другой аудитории? — спросил я, тоже на ходу. — Я сюда пришел, думал, что уже все закончилось. Здесь же должно было проходить.
Староста шла впереди, таща меня за локоть. Мы завернули за угол по коридору, прошли мимо лестницы и снова свернули.
— Нет, место проведения перенесли, потому что там проходило заседание кафедры. Тебе повезло, что я вернулась за графиками, а то так бы и остался.
Ну, я бы не был так категоричен. Я бы сейчас побежал на кафедру, узнал бы все у методиста или декана и вернулся бы в правильную аудиторию. Туда, где проходит экзамен. Правда, потерял бы уйму времени.
— Вот, сюда. Жди здесь, — староста остановилась возле кабинета с закрытыми дверями, постучала и нырнула внутрь. — Я на минуточку, можно?
Неподалеку в коридоре стояли девушки из другой группы. Я их знал поверхностно, тоже из нашего потока, но встречались мы только на лекциях. Дальше еще парни, тоже знакомые лица.
— А что это с тобой случилось? — спросила одна и подошла ближе. Кажется, ее зовут Света. — Все в порядке? Ты не болен?
А сама жадно оглядывала меня с головы до ног. Пыталась разобраться, что же такое со мной случилось. Ох уж эти сплетницы.
— Я упал с воздушного шара, — ответил я. — Прямо с километровой высоты. Но, к счастью, приземлился на деревья.
Света сначала поверила. Удивленно подняла брови. Но потом поняла, что я шучу. Сердито отвернулась.
— Мог бы придумать что-нибудь поинтереснее.
Я тем временем опять вернулся к двери аудитории, в которой скрылась староста. Прислушался к тихим разговорам оттуда, но не мог разобрать слов.
Наконец, я услышал:
— Ну, ведите его сюда.
Кажется, это про меня. И точно, только я так подумал, как из кабинета высунулась староста. Поманила меня внутрь.
— Ну, где ты там? Оказывается, в библиотеке и вправду произошел пожар. Ты ничего не придумал. Поэтому они согласились пойти тебе навстречу. Давай, заходи. Надеюсь, ты хорошо подготовился.
Я вошел в кабинет. Он не особо отличался от того, предыдущего. Почти точно такой же, только побольше. Наверное, вдвое больше.
Напротив двери, перед доской, за столиками сидели члены экзаменационной комиссии. Трое человек, двое мужчин и женщина.
Я их уже знал. Профессор с кафедры экономической географии Кукушкин и двое кандидатов географических наук.
— Ну, заходите, молодой человек, — добродушно улыбнулся седовласый профессор. — Что там про вас рассказывают, прям небылицы какие-то. Это не вы там чуть ли не сотню людей спасли?
Экзамен я сдал на отлично. Больше беспокоился. Преподы отнеслись ко мне благосклонно.
Оказывается, слухи о пожаре уже дошли и до них. Откуда-то уже узнали, что какой-то студент из геофака спас там кучу народу. И они совершенно справедливо отнесли эти слухи на мой счет.
Короче говоря, благодаря мне, следующая группа зашла на четверть часа позже. Староста встретила меня в коридоре.
— Ну, как? — спросила она. — Сдал?
Я показал пятерню. Девушка пожала мне руку.
— Молодец, Волков. Другого я от тебя не ожидала. Кто, если не ты?
Теперь я мог поехать домой. Вернее, обратно на склад. Я и так уже шатался от усталости после пережитого в библиотеке, даже не хотел есть, только бы завалиться на кровать и спать без задних ног.
Так я и сделал. Распрощался со старостой, пообещал прийти через пару дней, чтобы утрясти оргвопросы по выдаче диплома и выпускному. А сам поспешил в метро.
Задремал, пока ехал и чуть не проспал свою остановку. Хорошо, что проснулся. Пока шел, опять проснулся и мечтал только добраться до сторожки и заснуть.
Дядя Жора, как всегда ворчал, а собачки встретили меня лаем. Он потянул носом и спросил:
— Чего это дымом пахнет? Ты костер жег, что ли?
Узнаю старую школу. Сразу почуял запах жареного. Я рассказал, что случилось и завалился спать.
Мне показалось, что я спал целую вечность, но уже скоро меня потрясли за плечо.
— Эй, Витька, слышь, тут тебя зовут, — это дядя Жора, что-то он непривычно вежливый и участливый. — Ответь по телефону, там твой батя на линии.
О нет, только не это! Я с трудом разлепил глаза и сдержал стон, готовый сорваться с языка. Вернее, не стон, а ругательство.
Хотя, наверное, нельзя таким образом встречать заботливое сообщение о звонке родителя, дядя Жора вряд ли поймет. Так что, мне пришлось покрепче стиснуть зубы, открыть глаза, недоумевающе посмотреть на темень за окном, мошкару, порхающую вокруг лампы на потолке и проскрипеть:
— Который час, дядь Жор?
Сторож возвышался надо мной, подобно горе и смотрел оттуда, а от его верхушки, подобно от кратера недавно проснувшегося вулкана, шел дымок неизменной папироски.
— Десять часов всего, четверть одиннадцатого. Давай, вставай, чего развалился. Храпел, как медведь в берлоге.
Я поднялся и направился к молчаливо ждущему телефону. По пути отметил, что вежливости дяди Жора надолго не хватило.
— Ало.
Отец ответил не сразу, хотя сразу видно по голосу, что у него не все в порядке.
— Витя, как ты? Ты не пострадал? Это и вправду был ты?
Я не сразу врубился, о чем это он толкует.
— Ты о чем, пап?
Отец собирался с мыслями. Делал какие-то совершенно неуместные паузы в этом разговоре.
— Как, о чем? Или это был не ты? По новостям передавали, что Витя Волков, студент педагогического института, сегодня спас в пожаре троих человек. Может, там что-то напутали, сынок? Я видел фотографии в газете. Правда, там не разглядеть лица.
Ох ты ж, проклятые фотографы. Прямо самые настоящие папараци. Я сразу понял, откуда растут ноги.