Горбунков горестно вздохнул. Что-то здесь не так.
— Там ведь только двое человек в группе. Головин не объяснил, что ли? Все остальные не смогли подойти. Заболели или в отпуске находятся. Я остался на телефоне. Они вдвоем пошли. Вот поэтому он и хотел, чтобы ты тоже приехал. Ты один целую группу заменишь, если что.
Теперь уже вздохнул я. Черт, я устал, как собака, а теперь еще и сомнительное удовольствие от беспрерывной ходьбы по улицам.
Зря я сказал Головину телефон моей секции по самбо. Вот теперь он взял моду звонить мне туда. Как бы его от этого теперь отвадить?
— Ладно, где они? — спросил я. Разберусь потом с Головиным, чтобы больше не смел мне звонить в секцию. Тем более по таким пустяковым вопросам. Вечно у него так. Может из мухи раздуть слона. — На каком маршруте?
Горбунков захрумкал по телефону. Обычно он предпочитал кушать печеньки. Таскал с собой на обход, доставал из пакетика и кушал по одной. Редко когда делился с другими.
— Они по Грайвороновке ходят, конечно же, — ответил он с набитым ртом. — Скорее всего, сейчас заглянули в заводскую столовую. Рыбин говорил, что перекусить хочет. Он со вчерашнего дня не евши.
Ладно, разберемся. Мне вскоре и в самом деле надо плотно сотрудничать с обществом «Динамо», так как наша секция относится к нему, так что рекомендация от комсорга народной дружины усилит благоприятное впечатление.
— Хорошо, — сказал я. — Столовая, так столовая.
Народу в столовой на удивление было мало.
Занято всего три столика. Все рабочие с завода АЗЛК. Все знакомые лица.
Ну как, знакомые? Не то, чтобы прям Боря Серебров знал, как их зовут, просто иногда встречал в других цехах или в отделах.
Сейчас они сидели за соседним столиком, а Серебров отдыхал с двумя корешами. Они мрачно кушали пельмени с маленькими комочками мяса и толстым слоем теста, потому что Клавка, местная повариха, затаила на Сереброва обиду из-за того, что однажды он разбил тарелки.
Когда пришел сюда слегка выпивший и начал бедокурить. Платить за бой посуды отказался и после этого Клавка сильно его невзлюбила. Но запретить приходить не могла, зато всегда подкладывала несвежий обед из вчерашних порций, как был убежден Серебров.
Сейчас он без аппетита прожевал очередную пельмешку и посмотрел на приятелей. Смена закончилась вчера, завтра отдых, поэтому они втроем уже успели выпить по чекушке и после ужина намеревались культурно посидеть где-нибудь еще.
За соседним столом раздался взрыв смеха, там кто-то рассказывал анекдот про военных и армию, тема для Сереброва болезненная.
— Эй, заткнись, слышь! — сказал он громко веселой компании. — Не то сам заставлю заткнуться.
Те оглянулись, увидели, кто выразил недовольство и не стали спорить. Знали, что с Серебровым лучше не связываться, очень уж свирепый у него характер, как у бешеного пса.
— Уважаемый, что случилось? — раздался сзади молодой голос. — Почему вы шумите и мешаете другим гражданам ужинать?
Серебров обернулся, не вставая и увидел перед собой двух дружинников.
Глава 17
Соблюдайте чистоту
Я не сразу нашел столовую, о которой толковал Горбунков. Вернее сказать, столовых я нашел целых три, одну за другой. Но ни в одной из них не заметил своих коллег по дружине.
Там были кто угодно, но только не мои приятели, с которыми за этот месяц я уже успел познакомиться. В основном, конечно же, работали с автомобильного завода, усталые, смуглые, низенькие и пузатые, но с задорно блестящими глазами.
Они тут не только ужинали, они тут общались после тяжелой трудовой смены. Болтали, сплетничали и веселились. В общем, вполне довольны жизнью.
Вот только говорю же, Головина и Рыбина я в них не обнаружил. Хотя вроде бы, осмотрел все тщательно.
Выйдя из очередной столовой, я остановился на улице, вернее, на тротуаре Волгоградского проспекта и огляделся, прикидывая, где бы еще могли застрять мои приятели. Сейчас нет смартфонов и мессенджеров, даже захудалых пейджеров нет, чтобы отправить послание, найти нужных людей сейчас сложнее, чем отыскать иголку в стоге сена.
Постепенно вечерело, за сегодняшний день я успел порядком устать, хотя еще и остались силенки. Вокруг торопливо шли прохожие, большинство возвращались с работы, с задумчивыми и сосредоточенными лицами, как у большинства жителей мегаполисов. Мужчины в костюмах и с портфелями в руках, в рабочих униформах, женщины в платьюшках, с дамскими сумочками или с авоськами. Все спешат по своим делам, хотят быстрее их завершить и приняться за другие, не замечая, что так в суете и проходит вся жизнь.
Так, хорошо, хватит философствований, где дружина? Хотя, с другой стороны, у меня мелькнула мысль, что может, ну его нафиг?
Может, просто побродить по улицам «Текстильщиков», поглядеть на людей, себя показать, а потом и пойти домой? Устроить эдакую халтуру, так сказать.
Тут же отогнал крамолу. Нет, так не пойдет, конечно же. Ни сейчас, ни потом. Стоит хоть раз допустить подобную халтуру, как потом такое будет повторяться еще и еще.
Поэтому я выцепил в толпе троих работяг с завода, подошел к ним и остановил:
— Мужики, а где тут еще столовая? Во дворах, что ли?
Мужики оглядели меня. Я в брюках и рубашке. По облику обычный студент. Не похож на работягу. Но мало ли зачем я ищу столовую?
— У меня там друзья сидят, — объяснил я. — Я уже три столовки обошел. Но так и не нашел. На Люблинской, на Волжском, на Есенинском бульваре смотрел.
Мужики все поняли. Один усмехнулся.
— Видать, твои кореша те еще бродяги. Знают, где затариться. От тебя. Не хотят делиться.
Ну, шутник. Зубоскал. Я продолжал смотреть на них.
— И все же? Где тут еще столовки? Рядом с Грайвороновкой, скорее всего.
Мужики почесали затылки. Задумались, прикидывали, где тут еще забегаловки. Потом один неуверенно сказал.
— Вроде, вот тут во дворах имеется еще, — он показал в сторону зданий. Вытянул руку назад. — Недалеко. Пару кварталов. Называется «Столовая номер сто восемь».
Другой кивнул.
— У Клавки, что ли? Туда обычно мало кто ходит. Там жратва так себе, честно говоря. Хотя сама Клавка ого-го.
Они захохотали. Какие веселые. Хороший настрой. Видимо, план выполнили. Скоро премию получат.
— А куда идти? — спросил я. Огляделся по сторонам. — Вон туда, говорите? Не заблужусь?
Первый помахал вытянутой рукой.
— Вон через ту арку, видишь? Потом через двор и налево. Там улицу перейдешь. За ней еще дом, четырехэтажный. У него башенки по углам на крыше стоят.
— Пятиэтажный, чего ты придумываешь, Ильюха, — тут же перебил другой.
Но первый досадливо махнул на него.
— То подвал, а не этаж. Сколько уже можно объяснять тебе? Так вот, иди вдоль него. Потом опять свернешь, только уже вправо. Там и увидишь столовку.
Я поблагодарил словоохотливых работяг. Заторопился дальше.
У меня и так прошло много времени. С того момента, как я должен был присоединиться к группе.
Я быстро миновал двор через арку. Выбежал на маленькую улочку Болотникова.
Пересек ее. Побежал вдоль здания. Потом свернул направо.
По пути обогнал двух мамаш с колясками. Видимо, слишком сильно топал кедами.
Один ребенок проснулся. Зарыдал. Мамаша сердито поглядела на меня. Взяла ребенка на руки.
— Вы не могли бы потише, молодой человек?
Я попросил прощения. Побежал дальше. Старался уже потише.
Вскоре свернул направо. Вдали увидел козырек подъезда. И вывеску на нем. «Столовая номер сто восемь». Что и требовалось доказать.
Я подошел к столовой. Время уже позднее. Начало темнеть. Неужели мои коллеги до сих пор сидят тут?
Вроде за Головиным такого не наблюдалось. Он у нас ярый активист. Должен уже выйти на маршрут.
Поэтому я уже предвкушал забаву. Если парни застряли здесь, я над ними поиздеваюсь. Понасмешничаю.