— Ребята, у Гены сегодня праздник. День рождения. Это важный день для каждого из вас, а для Гены в особенности. Он хороший ученик, ударник, ни одной тройки, отличное поведение. Чего не скажешь о тебе, Гальчиков, хватит болтать с Нефедовой! Быстро встал и пересел на заднюю парту! Так, о чем это я? Ах да, ребята, в этот знаменательный день пожелаем Гене всяческих благ и исполнения всех желаний. Поздравляем тебя, Гена, с днем рождения!
Она зааплодировала и остальные ученики девятого «Г» неохотно захлопали тоже. Гена не пользовался в классе ни любовью, ни уважением. Слишком замкнутый, слишком застенчивый.
Говорит невпопад, не смотрит в глаза собеседнику. Не может постоять за себя. На переменах в коридоре хулиганистые ребята отвешивали ему подзатыльники, рвали тетради и учебники, сыпали канцелярские кнопки на стул. Все ради забавы.
Стул, кстати, тоже частенько подсовывали сломанный. В школе еще использовали деревянные стулья с тряпичной обивкой, они часто ломались и обломки складывали в задней части классного кабинета.
Галчонок и его друзья делали из обломков хрупкий стул, держащийся на соплях, и подсовывали под Гену или других учеников. Или даже под учителя. Как только человек садился, стул разваливался на куски и объект шутки падал на пол. Всем веселье, кроме самого бедолаги.
С девочками отдельные проблемы. Когда Винницын смотрел на Галю Нефедову, первую красавицу класса, высокую хохотушку с золотистыми кудряшками, то постоянно покрывался красными пятнами и глотал внезапно возникший ком в горле.
Девушке не нравилось, что угрюмый Гена наблюдает за ней и она приказала Феде Галчонку выжить его из школы. Первый сорвиголова класса усилил давление на Винницына. Они рассчитывали, что родители Гены увидят, что мальчику нет жилья и переведут его в другую школу.
Но родителям Гены было глубоко плевать на учебу сына. Мать у него такая же забитая молчаливая женщина, невысокая, метр пятьдесят пять роста, вечно сутулая из-за работы на станке ткацкой фабрики.
К тому же отец Гены, бородатый мужчина с полусгнившими зубами и кривыми ногами, регулярно пил и избивал женщину. От постоянных побоев у нее случились два выкидыша, а Гену она родила недоношенным.
Так что, жалобы на гонения одноклассников ни к чему бы не привели. Наоборот, это лишний повод, чтобы отец в очередной раз избил сына армейским ремнем. Он любил это делать, хвастался своей службой в танковых войсках Сибирского военного округа и мальчик всегда боялся смотреть на широкий коричневый ремень из шорно-седельной кожи типа «Л» и латунную бляху с изображением пятиконечной звезды. Ремень валялся на верхней полке антресоли.
Вот почему сегодня, в день рождения, Гена не принес в школу ни мясного пирога, ни конфет, ни медового торта, чтобы отпраздновать знаменательное событие. Поэтому и аплодисменты ему адресовали жидкие.
На перемене перед последним уроком Нефедова Галя подошла к нему в коридоре, быстро чмокнула в губы и томно прошептала:
— Гена, поздравляю с днем рождения. А приходи после уроков за школу, я там тебя отдельно поздравлю. Хорошо? Только ты и я.
Пылающий от стеснения Гена не нашелся, что ответить. Он только и смог, что кивнуть, а весь оставшийся урок не слышал ни голоса учительницы по физике, ни выступавших у доски учеников.
Чтобы достучаться до него, учительнице пришлось трижды повторить его имя. Гена не смог ответить, хотя сделал домашнее задание и получил двойку. Учительница не знала, что у него сегодня день рождения, иначе поставила бы тройку, а староста класса, пухленькая Нина, ничего не сказала.
Впрочем, впервые Гена не испугался двойки и последующего отцовского наказания ремнем. Он витал в облаках и надеялся, что Галя вознаградит его за все.
Когда он пришел за школу, Галя стояла в уголке, образованным глухой стеной библиотеки и актового зала. Девушка скромно потупила глазки, держа портфель перед собой обеими руками.
— А хочешь, я тебя поцелую, Гена? — спросила она, когда подросток подошел ближе. — Иди ко мне. Закрой глаза.
Гена послушался и подошел вплотную к девушке, замирая от счастья. Впереди и сзади послышался шорох, а затем он получил болезненный тычок в спину и упал на колени.
На лице парень ощутил вонь, а на губах жижу. Стараясь освободиться, Гена мотал головой, но с двух сторон кто-то крепко держал его за руки и не давал подняться с колен.
Сквозь полураскрытые глаза Гена видел перед собой темный силуэт Гали с белым фартучком школьной формы, а еще Галчонка. Тот стоял чуть сбоку и пытался засунуть в рот Гене вонючую жижу.
— Ладно, хватит, — сказала Галя, когда Гена не выдержал дурного запаха и свалился лицом вперед. Его выворачивало наизнанку. — Кажется, мой подарок не совсем ему по вкусу. Пошли отсюда. И помойте руки, мальчики. Вы все пропахли собачьим дерьмом.
Гену отпустили, кто-то пнул его в зад. Он стоял на коленях так еще долго, но потом услышал голоса. Сюда шли другие ученики.
Тогда Гена вскочил и побежал прочь. Выбрался с территории школы через дыру в заборе, состоящем из железных металлических прутьев, заостренными на верхушке.
Побежал на заброшенную стройку, там нашел ржавый кран с текущей водой, торчащий из цоколя и долго отмывал лицо и испачканную рубашку. Правда, вонь все равно осталась и преследовала его повсюду.
Вычистив себя, Гена сел на груду кирпичей рядом с краном и заплакал. Он хотел повеситься, поэтому расстегнул ремень и вытащил его через петельки на брюках. Потом подростка снова стошнило, а когда он встал и сполоснул рот, то услышал неподалеку женский голос.
Гена встал, обошел груду красных кирпичей, задел прутья арматуры, валяющихся на земле и подошел к углу недостроенного здания. Выглянул и увидел девушку-блондинку лет восемнадцати в бордовом плаще и сером платье до колен.
Она сидела на бетонной балке спиной к Гене и ему сначала показалось, что это Галя Нефедова. К тому же девушка курила, наслаждаясь тишиной и уединением, а Галя тоже недавно попробовала сигареты. Потом ходила бледная и тощая.
Гена шагнул к девушке. Его привлекала белая полоска шеи над воротником плаща, свободная от золотистых волос, с выпирающими косточками позвоночника.
Парень почувствовал, что у него опять перехватило дыхание. Он намотал брючный ремень на обе руки, оставив между ладонями узкую полоску сантиметров на десять.
— Ну все, теперь опять в магазин, — снова повторила девушка. Ростом она, судя по всему, маленькая, с ней легко справиться. — Ненавижу их, но надо.
Она хотела встать, но Гена бросился на нее, вытянув вперед руки с ремнем.
Такси оказалось черным «ГАЗ-21» 1968 года выпуска с двигателем на восемьдесят лошадиных сил и хромированными вертикальными пластинами на решетке радиатора, с фигуркой оленя на капоте. Водитель кивнул в ответ на приветствие и тут же тронулся с места.
Рессоры мягко спружинили на кочках и мы выехали со двора. Лучи фар осветили кусты кизильника и стволы лип и кленов перед домом, решетки на окнах первого этажа, балконы второго и третьего этажей. Потом машина вывернула на дорогу и фары осветили серое в полумраке покрытие асфальта.
Мы помчались по ночной Москве, а я вспоминал, как прошел разговор с Яном Климовым и мысленно готовился к предстоящему задержанию преступника.
Самого гипнотизера сейчас нет в Москве, он звонил из Ленинградской области, как я понял, из Выборга. Находился там по делам, выступал с сеансами гипноза на эстраде для рабочих судостроительного завода. Но выяснил, что тут, в Москве, возможно, живет убийца по меньшей мере, пяти девушек.
— Это активный и сознательный человек, зовут Винницын Геннадий, — сказал Климов. — Со всех сторон положительные характеристики. Он помогал в поиске преступника, организовывал добровольческие отряды по прочесыванию леса в Подмосковье, где находили тела жертв. Их душили подручными средствами, вроде ремня бечевки или скрученной авоськи, а перед смертью учиняли насилие. Что характерно, убийца снимал их обувь и забирал с собой. Еще убийца играл со следствием и писал иногда письма в газеты, утверждая, что эти злодеяния совершает подпольная диверсионная группа «Патриоты».