Бросок Махмуди застал меня врасплох. Падая, я успел сгруппироваться и выполнить перекат, мгновенно вскочив на ноги. Месяцы упорных тренировок не прошли даром — тело действовало на автомате, даже когда разум был ошеломлен.
Вернувшись в стойку, я быстро оценил ситуацию. Махмуди силен, очень силен. Его техника пахлавани была непривычной, что делало его опасным противником. Я услышал, как Степаныч что-то крикнул мне, но слова потонули в реве толпы.
Решив сменить тактику, я начал кружить вокруг Махмуди, выискивая слабое место. Его темные глаза внимательно следили за каждым моим движением. Я чувствовал, как пот стекает по спине, куртка прилипла к телу.
Улучив момент, я рванулся вперед. Захватив руку Махмуди, я начал выполнять «узел локтя», стремясь ограничить его подвижность. Я чувствовал, как напряглись его мышцы, пытаясь противостоять моему захвату. Его рука была словно высечена из камня.
Зрители затаили дыхание. Я краем глаза заметил, как наш врач команды подался вперед, готовый в любой момент оказать помощь. Степаныч что-то яростно записывал в свой блокнот.
Сосредоточившись на захвате, я старался не думать о том, что на кону. Это был не просто чемпионат мира — это была битва двух систем, двух философий борьбы. И я не мог подвести свою страну, своих товарищей.
Болевой захват Волкова был мощным. Рахим чувствовал, как суставы его руки натянулись до предела. Боль пронзила все тело, но он не собирался сдаваться. В его ушах звенел голос отца: «Пахлаван не знает боли, он знает только честь».
Рахим глубоко вдохнул, концентрируясь на своем теле. Он вспомнил уроки отца о гибкости и ловкости. В его сознании всплыл образ извивающейся змеи, уходящей от опасности.
Используя технику «раванди», вращение корпуса, Рахим начал медленно поворачиваться. Его мышцы напряглись до предела, пот заливал глаза. Зрители, затаив дыхание, наблюдали за этим почти танцевальным движением.
Внезапно, словно пружина, распрямившись, Рахим сумел выскользнуть из захвата Волкова. Толпа взорвалась криками восторга. Иранские болельщики вскочили на ноги, размахивая национальными флагами.
Не теряя ни секунды, Рахим перешел в контратаку. Используя инерцию своего движения, он провел «шир-гири» — захват головы и руки с последующим броском. Тело Волкова взмыло в воздух и с глухим стуком упало на ковер. Вот только опять на живот. Непонятно, как он так успевал перевернуться, как кошка в воздухе.
Но радость Рахима была недолгой. Волков, демонстрируя невероятную выносливость, снова быстро поднялся. Его серые глаза горели решимостью.
Рахим чувствовал, как усталость начинает овладевать его телом. Но он не мог подвести свой народ, своего отца. Собрав все силы, он приготовился к продолжению схватки. Этот противник невероятно ловок и чудовищно силен. Как с ним справиться, да и возможно ли это?
Падение от броска Махмуди выбило из меня весь воздух. На мгновение мир потемнел, но я заставил себя подняться. Каждая мышца кричала от боли, но я не мог позволить себе проиграть.
Вставая, я услышал, как Степаныч что-то кричит мне. Сквозь шум толпы я разобрал: «Импровизируй, Витя! Помни, что я говорил!»
Эти слова словно включили что-то в моей голове. Я вспомнил наши долгие разговоры о важности импровизации в борьбе. «Самбо — это живое искусство», — говорил Степаныч. «Оно должно дышать, меняться, адаптироваться».
Я решил рискнуть. Когда Махмуди попытался провести очередную атаку, я неожиданно сменил стойку, перейдя в низкую позицию. Я видел удивление в его глазах — это была нетипичная стойка для самбо.
Дождавшись момента, когда он слегка потерял равновесие, я провел переднюю подсечку, подбив его ногу. Затем, используя его вес против него самого, я выполнил бросок с захватом ног.
Тело Махмуди взмыло в воздух. На долю секунды время словно остановилось. Я видел, как расширились от удивления глаза иранских тренеров. Слышал, как Степаныч выкрикнул что-то одобрительное.
Махмуди рухнул на бок, и я мгновенно перешел к удержанию со стороны головы. Мои руки и ноги словно превратились в стальные тиски. Я чувствовал, как напрягаются мышцы Махмуди, пытаясь вырваться, но я не собирался отпускать его.
Рахим оказался на боку, чувствуя мощное удержание Волкова. Его тело горело от напряжения, легкие отчаянно пытались втянуть воздух. Но дух пахлавана в нем не сдавался.
Он напряг все мышцы, пытаясь вырваться из захвата. В его голове звучали слова отца: «Пахлаван никогда не сдается. Даже лежа на лопатках, он думает о победе».