Но то, что он задумал, он сделает — настолько еще он располагает собой.
…Дробно ударили каблуки по сосновым доскам крыльца. «Молчать и не подавать вида». Дверь распахнулась. В комнату неуклюже, словно чувствуя стеснение, шагнули два солдата. Они стали у двери, большие и ненужные, словно выходцы с другой планеты. От их сапог очень сильно пахло.
— Что это значит? — произнес Ивар, поднимаясь. — Почему вы вторгаетесь в мой дом?
— Об этом вы узнаете в комендатуре, — ответил по-норвежски офицер, входя в комнату. Офицер был молод и высок, с тонким, вытянутым вперед лицом. Он напоминал доберман-пинчера, но в тонкости его черт не чувствовалось породы.
— Как вы смеете... — Ивар сделал шаг к офицеру.
— Ивар! — тихо сказала Дагни. Верно, она что-то уловила в его интонации.
В комнату вошли еще двое, с унтерскими нашивками. С неожиданным проворством они принялись выдвигать ящики, рыться в бумагах, обшаривать все уголки. Коснувшись околыша фуражки, офицер попросил Дагни подняться.
— Моя жена больна, — сказал Ивар.
Офицер бросил на него холодный короткий взгляд.
— Прошу мадам немедленно подняться. Не заставляйте нас прибегать к силе.
— Я же не могу… при мужчинах, — пролепетала Дагни.
Офицер усмехнулся и отвернул лицо.
— Здесь не пансион для благородных девиц, — процедил он сквозь зубы.
— Скажите вашим солдатам, чтобы они тоже отвернулись. — Ивар действовал добросовестно, он хотел иметь настоящий повод.
Офицер ничего не ответил, лишь передернул плечами.
— Мерзавец! — сказал Ивар.
Теперь он считал повод достаточно веским: каждый муж обязан защищать свою жену от оскорблений. Он почувствовал, как смялся под его кулаком тонкий хрящ носа. Офицер отлетел к стене. Падая, он схватился руками за лицо. Кровь побежала между пальцами. «Какая жалкая месть», — подумал Ивар. Он не оказал никакого сопротивления бросившимся на него солдатам. Но те от излишнего усердия довольно долго провозились, пока скрутили ему руки за спиной.
— Все в порядке, — очень спокойно сказал Ивар, глядя на офицера, который, повиснув между двумя солдатами, с ужасом ощупывал пальцами разбитое лицо. — Ты не бойся за меня, Дагни…
Странно, но он шел на это с каким-то любопытством. Правда ли то, что рассказывали о застенках гестапо? Его ввели в небольшую комнату с побеленными стенами, напоминавшую приемный покой. Сходство усиливал человек в белом халате, видимо, врач, сидевший за маленьким столиком, покрашенным белой масляной краской.
— Раздевайтесь, — сказал врач. — Совсем, — добавил он, мельком взглянув на Ивара.
Ивар повел лопатками, когда холодный кружок стетоскопа коснулся спины. Вспомнился доктор Клингель, добрый старый хрыч, через руки которого прошел чуть не десяток поколений спортсменов. Холодные, скользкие пальцы врача с грубой бесцеремонностью ощупывали его тело.
Да, это не Клингель, что и говорить! Врач кончил осмотр и что-то отметил в клеенчатой тетради. Высокий капитан СС бросил взгляд через плечо врача, мельком окинул фигуру Ивара и с оттенком не то уважения, не то зависти проворчал:
— Иначе и быть не могло…
Врач спрятал стетоскоп в карман халата и, закурив, отошел в угол. Капитан СС хлопнул в ладоши. Ивар усмехнулся. В этом церемониале было что-то глубоко провинциальное, злодейство из детективного романа. Вошли три парня в солдатских брюках и сапогах, в нижних рубашках, без мундиров. За ними еще один — штатский, похожий на боксера из кинофильма: низкии лоб, большая челюсть, волосатые кисти.
— Ну как? — спросил капитан СС, когда Ивару помогли стать на ноги.
— Некрасивая у вас служба.
— Какая есть. Не желаете повторить?
— Скажите, — медленно, потому что он плохо слышал свой собственный голос и боялся оговориться, произнес Ивар, — неужели есть мужчины, на которых это действует?
— Вы сейчас убедитесь в этом, — без всякого выражения сказал капитан СС.
И все же его щадили. Он это понял через несколько дней, когда после очередной экзекуции его вели в камеру. В коридоре он встретил заключенного, у которого было сорвано все лицо. Ни носа, ни губ, ни бровей — сплошной черный струп. Для этих людей не было предела. Но что же в таком случае скрывается за этой снисходительностью к нему, Ивару? Объяснение пришло в лице высокого, очень стройного капитана в новой, с иголочки, форме СС. Ивар лежал на подстилке лицом к стене, но краешком глаза он мгновенно охватил сильную фигуру, гладко выбритое лицо, голубые тени под глазами, тонкую, словно мазок угля, полоску усов над красивым, немного женственным ртом экс-чемпиона мира Гарольда Тангена.